Одесский тракт был полностью разбит.
Грузовичок пыхтел и к бровке жался.
Шёл миру пятый год, военный быт
Повсюду перевешивал гражданский.
Я ехал с дедом./Лет под шестьдесят,
Крутого деревенского замеса.
Мог , если надо, лошадь подковать
И в доброй драке тумаков навесить!/
По всем статьям - мужик мастеровой,
Он ладил упряжь, толк в работе зная,
И, лишь под старость,выбрался с женой
Поближе к дочке, в город Николаев.
Нас ждало море, деревенский двор,
Парное молоко, степные зорьки:
Немецкая колония Люсдорф,
В российском нареченьи - Черноморка...
Дарило море утренний улов.
От всех болезней детских излечённый,
В барже разбитой я ловил рачков,
Ныряя в зев зияющих пробоин.
Война не уходила далеко...
В руинах затаившись и обломках,
Она порой дробила кулаком
Взрыватели на проржавевших бомбах.
Бог миловал! А может приглядел
За мною дед в то пламенное лето
И Некто свыше маме порадел,
Не сократил мальчишеские лета!
Ведь пацанве всё было нипочём:
Нашёл патрон -он к делу пригодится!
Хлопок, разрыв - прострелено плечо,
Полпальца снесено, обожжены глазницы!
Люсдорфский пляж, где бегал я мальцом,
С песком хрустящим, мелким, снежно - белым,
Смертельным нашпигованный свинцом,
Рвал напрочь души и корёжил тело!
Сапёрный взвод прогнал песок сквозь строй,
Просеял, проявив отвагу и сноровку...
Мне доктор климат прописал морской,
Но не учёл, как видно, обстановки.