Стрелки
За что любят женщины мужчин, а девочки мальчиков? За красоту, за ум, за героические поступки? Как бы не так! В нашем классе почти все поголовно
были влюблены в Лёньку Белова. Конечно, он выделялся своей внешностью:
смуглокожий, со светлыми серыми глазами, чёрными ресницами и бровями,
русыми слегка волнистыми волосами. Только этой замечательной внешности никто не замечал до определённого момента.
После войны мы все одевались, кто во что попало, как сборная Махно.
Поэтому в классе зимой сидели не раздеваясь, так как стеснялись своей латанной
перелатанной одежки. И вот, к началу учебного года Лёньке сшили новый костюм серого цвета у настоящей портнихи. На брюках красовались хорошо отутюженные стрелки. Лёнька, прежде, чем сесть на скамейку, поддёргивал брючины вверх, а потом садился. Я поинтересовалась у наиболее компетентных ценителей мужской моды, зачем он это делает? Другие-то мальчишки сразу плюхаются на место. – Потому, что вахлаки, - объяснили мне. – Если не поддёргивать штанины, то на коленках будут пузыри. Вот эти стрелки и сразили всех наповал. В том числе и меня. И другие особи мужского пола стали просить, особей женского пола, тоже навести им стрелки на том, что и брюками-то
назвать было нельзя, а скорее – штанами или даже портками.
В тот злополучный вечер мы со своей двоюродной сестрой и её родным братом Колькой собирались пойти в кино. Кино было для нас единственным окном в тот загадочный и сказочный мир, который для нас был недосягаем.
А про наше захолустье никто кино не снимает…
Галька готовясь к сеансу, гладила на столе угольным утюгом себе платье.
- Коль, а давай я тебе стрелки на брюках наглажу, - добродушно предложила она.
- Ага, Галичка, нагладь, пожалуйста, - обрадовался Колька.
Я раньше от кого-то слышала, что мужские брюки гладить сложно,
Но в чём конкретно заключается эта сложность, не знала. Галька, очевидно.
как и я, не имела представления о том, как правильно раскладывать брюки на столе. Она распялила их на подстилке и через мокрую тряпку хорошо прижарила утюгом. Когда Колька приложил брюки к себе, он весь побелел от злости и закусил губу. – У, зураза, (он так произносил) убью! Стрелки у брюк оказались с боков, как лампасы у генерала. Колька набросился на сестру с кулаками, но она только хохотала и не могла остановиться. Сеанс вскоре должен был начаться. Мы очень торопились. Что только не предпринимал Колька. И водою размачивал. И зубами прокусывал те места, где по идее должны были находиться стрелки, но ничего не помогало. Так и пришлось ему идти в кино в штанах, в которых брючины выглядели, как две юбки. – Я тебе ещё припомню,
пообещал Колька.
Может быть, так бы и остался Лёнька Белов моим кумиром на долгие годы. Если бы не встреча… Я уже училась на третьем курсе института и возвращалась в Москву после зимних каникул. Вскоре в нашем купе появился молодой мужчина, модно одетый по тому времени. На нём было бежевое полупальто с расширенными плечами и зауженным низом. Он был навеселе
и вскоре стал знакомиться со мной. - Да мы же учились в одном классе, –
парировала я, узнав в новом пассажире Лёньку. Но все мои старания напомнить о том, где я сидела в классе, кто мой брат, с которым он дружил. Всё было тщетным. Он меня не вспомнил и не узнал. А потом с другим пассажиром пошёл в ресторан и там добавил ещё. В разговоре он всё повторял одно и то же несколько раз: что относится к новому поколению. Он лучше ноги поцелует кому-то, чем конфликтовать. А потом завалился спать на свою полку. Под брюками у него были сиреневые трикотажные с начёсом кальсоны, которые торчали внизу брюк. Эта картина окончательно развеяла детские иллюзии о влюблённости…
Р.S.
Но вернёмся в тот вечер, когда я возвращалась домой из кино. Встречные деревенские жители всегда задавали один и тот же вопрос: - Интересное кино было? На что звучал неизменный ответ: - Не интересных кино не бывает.
Увы, теперь я и о кино другого мнения так же, как и о Лёньке…