В октябре 1812 года, армия Наполеона, не дождавшись просьбы о мире от императора Александра I, чтобы в глазах Европы выглядеть триумфатором, покинула разграбленную Москву и устремилась на Калугу, где планировала захватить армейские склады и двинуться дальше. На их пути под Малоярославцем надёжным щитом стала русская армия, возглавляемая фельдмаршалом Михаилом Илларионовичем Кутузовым…
Здесь победили русские солдаты
Штыками встретив грозного врага:
Сожгли уездный город супостаты,
Но не прошли — и бросились в бега!
ПРЕДИСЛОВИЕ
В этом произведении поэт Олег Воротынский размышляет о том, что, «к сожалению, есть такая традиция – ходить на Россию. С 1242 года, когда дружина князя Александра Невского на льду Чудского озера уничтожила хвалёное рыцарское воинство, и берет своё начало этот кровавый и тупиковый путь. Потом были польский король Сигизмунд III, шведский Карл ХII, прусский Фридрих II, французский Наполеон I, ну и далее до Гитлера включительно… Всех не перечесть». Своё отношение к этому агрессивному пути просвещённой Европы он постарался раскрыть в исторической поэме «Малоярославец – 1812. Великий перелом», где читателям открывается яркая, величественная страница героической истории России начала XIX века. Автор искусно отобразил поэтическим языком переломный эпизод Отечественной войны 1812 года – попытку Наполеона прорваться в Калугу и, усилившись за счёт хранящихся там стратегических запасов, перезимовать где-то между «Смоленском, Могилевом, Минском и Витебском….», чтобы весной возобновить боевые действия против Российской империи.
Олег Воротынский показал глубокие знания описываемых событий, подробности о которых почерпнул в архивах и музеях Калужской области, а так же непосредственно на месте сражения. Перед читателями разворачиваются батальные сцены, художественные портретные зарисовки участников тех драматических событий, динамичность и психологический накал которых сочетается с авторскими размышлениями о судьбах завоевателей, терпевших в разные эпохи от русских воинов поражение. Описываемые события сменяются стремительно, как в эпизодах напряжённых боёв за Малоярославец, ставший щитом не только для Калуги, но и для всей России. Героизм простых людей и военачальников, рядовых горожан и священнослужителей, теплая волна патриотизма и единства, охватившая в тяжелую годину испытаний русский народ - вот лишь некоторые проблемы которые отражает автор в поэме.
Немало внимания уделено описанию состояния Наполеона и французского войска. Поэт отдает должное противнику в его упорном желании победить, не снижая его воинских качеств, но тем самым подчеркивает мужество и храбрость русских воинов, доказавших ратным делом свою любовь к Отечеству и презрение к смерти. Произведение раскрывает глубину стратегического таланта главнокомандующего русскими войсками фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова и подчёркивает справедливость его слов о том, что «Малоярославец – предел нападения, начало бегства и гибели врага».
Автор образно, ярко и красочно описывает сохранившееся устное предание очевидцев о чуде происшедшем во время битвы. В акафисте Калужскому образу Матери Божией упоминается о явлении этого образа на небе во время сражения, что повлияло на его исход.
Поэт Олег Воротынский высказывает национальную идею мирного и добрососедского отношения россиян к другим народам и их готовности в любой момент стать на защиту родной земли, что трудно переоценить в современных условиях.
Для ясности понимания многие термины и имена сопровождаются примечаниями.
Заместитель главного редактора РИО ИПК Северо-Кавказского федерального университета Наталья Копнина.
ЕСТЬ традиция в Европе:
На коне, с мечом в руках,
В нервном, сладостном ознобе,
С хищной алчностью в глазах
На Восток идти войною,
Покоряя города,
Измываясь над страною,
Как разбойная орда,
О бессмертной грезя славе,
Землях, золоте, рабах,
О своем всех грабить праве
В завоёванных краях.
Как расплавленная лава,
Хлынет кованая рать,
И великая держава
Под напором может пасть.
Начался тот путь опасный
На чудск;м весеннем льду,
Сигизмунд , монарх державный,
Вёл за русский трон войну.
Конунг шведский под Полтавой
Был разгромлен и бежал,
Бонапарт в войне кровавой
Власть свою не удержал.
Фюрер партии нацистской,
Потерпел военный крах,
От империи фашистской
Лишь остался бренный прах.
Что ни век, то вал кровавый
Настигал упорно нас,
И мужик наш осерчалый
Бил врагов всех каждый раз.
Мы Европе просвещённой
Говорим: идите к нам,
Вас с улыбкой благосклонной
Провезём по городам,
По дорогам к тучным нивам
Мы на тройке удалой,
Колокольчик с переливом
Петь нам будет озорной.
Лиры звук вас сладкозвучный
Позовёт на братский пир,
И поймёте: только прочный
Нужен вам с Россией мир!
СЕСЛАВИН видел, что столицу
Оставил враг, как вор светлицу,
Дошёл к Фоминскому уже
Держась в строю настороже.
Помчался в Леташовку спешно,
Где штаб располагался тесно,
Фельдмаршал там же ждал вестей,
Куда направится злодей.
В избу вбежал посланник Ники
И доложил, крестясь на лики :
«Москву покинул Бонапарт,
В ней оставался арьергард ,
Калужский тракт забит войсками —
Пехотой, пушками, возками!»
Кутузов, стоя у окна,
Сказал «Россия спасена!»
Чуть хрипло, твердо, горделиво
И, вестника обняв учтиво,
Велел трубить войскам: «В поход!»
Не дать врагам свершить отход ,
К складам прорваться на Калугу —
Обречь Россию вновь на муку
Не мог позволить князь весной ,
Поганой вымести метлой,
Ennemi он решил в Европу,
Набив свинцом врагам утробу,
И Дохтур;в пошёл вперёд,
А там других придёт черёд
Бить супостата в хвост и гриву,
Не пережил тот чтобы зиму.
КЛЯНЯ судьбу свою слепую,
Прождав письмо царя впустую,
Французы двинулись на юг,
Как обожравшийся бирюк .
Полки дивизии Дельзона ,
Любимца R;camier салона,
(А через день французский сноб
Погиб в бою от пули в лоб ),
Ворвались в Боровск беззащитный,
Как вор де Серв;ль ненасытный,
Все стали грабить городок,
В чём каждый был из них знаток.
Так в монастырь мужской, общинный,
Свято-Пафнутьев знаменитый,
Пришла великая беда
И европейская орда.
В обитель древнюю французы
Ворвались жадно, как хунхузы ,
Срывая золото с икон,
Забыв про Бога и Закон,
Плоды эпохи просвещенья,
Людей великих откровенья:
Руссо, Вольтера и Дидро , —
Ища в подклетях серебро.
Конюшню разместили в храме,
А через город шли рядами
Под проливным дождём войска —
В глазах смертельная тоска.
Москву оставили злодеи,
Везя домой свои трофеи,
Все понимали, что поход,
Начавшись летом на восход,
Для них закончился бесславно,
Хотя кричали лишь недавно
Все императору: «Vivat!» ,
Сейчас, идя назад, дрожат,
Скользя по грязи на дороге,
Мечтая о ночлеге в стоге,
Глядя угрюмо свите вслед,
На них взиравшей из карет.
НАПОЛЕОН приехал в Боровск ,
Когда в Протве зловещий отблеск
Дрожал от лагерных костров,
Зажжённых посреди дворов.
В кирпичном доме Большакова,
Под сенью временного крова,
Стал на ночлег и при свечах
С тоской в недремлющих очах
Без сна провёл всю ночь мечтатель,
Фортуны воинской искатель.
Гроза Европы пил вино,
Но было страшно всё равно —
Царь не молил его о мире .
В Версале грезил он на пире
Стать повелителем земли,
У ног его чтоб короли,
Цари, султаны, падишахи,
Как перед Папою монахи,
Склонившись, ждали бы приказ,
Поднять не смея жадных глаз.
Мечтал могучим стать владыкой,
А стал несчастным горемыкой:
Назад бежит, отдав Москву,
Порвал он, видно, тетиву,
Тянул что вместе с грозным Марсом ,
Всё кончилось позорным фарсом.
Да… мало знал Россию он,
Решив забрать московский трон,
Затем подмять всех во вселенной
И наслаждаться вожделенной
Имперской властью, Богом стать,
Планетой всей повелевать!
Зловещий рок схватил за горло!
Судьбе не сдастся он покорно,
Аустерлица солнце вновь
Взойдёт, когда прольётся кровь!
Пробиться нужно на Калугу,
Забрать припасы, сжечь округу,
В Смоленске на квартиры стать,
Чтобы весной вновь наступать,
Разбить в бою, сломить Россию
И, запретив патриархию ,
Разъять на несколько частей,
Ему покорных областей .
ПРИНЦ Богарне под липой старой,
У деревушки захудалой,
Остановил, прочтя приказ,
Войска, где p;re дал наказ.
Дельзон, сменивший генерала,
По указанию капрала ,
Забрезжил только лишь рассвет,
Рукой опёршись на лафет
И расстегнув жестокий ворот,
Взглянул в трубу на старый город,
Что за рекой лежал вблизи:
Копалась курица в грязи,
Мелькали люди, будто тени,
Огонь лизал в усадьбе сени,
На взгорке около реки
Промчались резво казаки,
Сквозь дым виднелся монастырь
А рядом с ним большой пустырь…
Велел переправляться с ходу,
Идти вперёд, лезть смело в воду,
Разрушенный исправив мост…
Темнел вдали глухой погост,
Светлело небо на востоке,
У берега в густой осоке
Сапёры скользкое бревно
Вбивали в илистое дно…
УЕЗДНЫЙ город затаился,
Как лебедь, что к земле склонился,
Увидев, как охотник ствол
Привычно на него навёл.
Пусть городничий переправу
Сломал, радея за державу,
Но город без защиты был,
И Дохтур;в к нему спешил.
Лишь только враг скрепил понтоны,
Пустил в разведку эскадроны,
Повытчик земского суда
Беляев лично смог тогда,
Спустить из водоёма воду
Полнейшую дав ей свободу,
С наскока чтобы чужаки
Не взяли городок в штыки.
Вода, зажатая щитами
В пруду с крутыми берегами,
Копила силы много лет,
Чтоб натворить немало бед.
Как узник, вырвавшись на волю,
Познав в застенках злую долю,
Сметая стражу на пути,
Острог оставив позади,
Река, вскипевшая внезапно,
Круша понтонный мост азартно,
Ревела, бешено клубясь,
Взбивая пену и резвясь,
Несла кусты, обломки брёвен —
Разлив потопу стал подобен.
Французы ринулись назад,
Через густой вишнёвый сад.
Когда вода угомонилась,
Толпа врагов и взбеленилась —
Не взять с наскока городок,
Желанный, как лесной медок!
Теперь два лье — одно болото.
Понтонов нет, в грязи пехота:
Поднял затвор один смельчак,
Массивный повернув рычаг.
Хотели штурмом взять французы,
С налёта, позабыв про шлюзы,
Уездный город небольшой,
Что на холмах, как часовой,
Стоит, но с ним не совладали,
Теперь на сутки опоздали
Исполнить отданный приказ.
Письмоводитель город спас!
Возились долго понтонёры,
Их охраняли фузилёры ,
В воде трудились, как бобры,
Весь день стучали топоры.
Преодолев по плахам Лужу ,
Столкнув с обочины кликушу ,
Взошли колонны на холмы,
Сломав ворота у корчмы .
Французы заняли весь город,
Поставив пушки на пригорок,
Посты на въездах у дорог,
И снедью запасались впрок.
ПОЛКИ все Дохтур;в под утро
Послал в атаку. Было смуро …
Когда разбили авангард,
Прошло волненье, и азарт
Их охватил в бою жестоком,
Бурлила в жилах кровь потоком,
Но сбросить в реку не смогли
Врагов, что в городок вошли.
Французы вновь пошли в атаку,
Ввязались в яростную драку.
«Vive la France! » — могучий клич
Их подхлестнул, как грозный бич.
Картечь визжала беспрестанно,
Смерть сея всюду неустанно,
Что, разохотившись, косой
Секла людей, как меч стальной.
Ряды защитников сомкнулись
И на окраину вернулись —
Пополнить пороха запас,
Воды попить и, торопясь,
Перевязали свои раны,
«На штурм!» — забили барабаны.
Бистром построил егерей,
Лихих своих богатырей.
Пришёл на помощь полк Либавский ,
На марше обогнав Ширванский,
Поспешно знамя развернул,
Под барабанный бой шагнул
Навстречу славе дерзновенно.
Темп ускоряя постепенно,
Штыками бил, колол врагов —
Грабителей лачуг, дворцов.
Колонну сокрушив Госсара ,
Остановился у бульвара…
Пошёл в атаку снова враг,
Подняв простреленный свой флаг.
Гремели пушки непрерывно,
Кричал майор «Идут!» надрывно.
Душа была обожжена —
Не знала жалости война.
Дым, поднимаясь вверх столбами,
Над городом повис клубами.
Кутузов видя всё с высот,
Послал лихих донцов в обход.
Тут на защитников России,
Как вал бушующей стихии,
Обрушился поток огня,
И началась опять резня
С врагом в бою кровопролитном.
Сомкнувшись строем монолитным,
На смерть солдаты шли стеной…
С небес дождь хлынул проливной.
Штыки кромсали плоть живую,
На землю падали сырую
Погибшие, густая кровь
Текла, дымясь, ручьями вновь.
При взрывах заложило уши,
Вода вскипала в грязной Луже
От ядер около моста,
Как от огромного кнута.
ПОЛК егерский сражался стойко,
Страдая от огня жестоко,
Сметая сильного врага,
Как ураган в полях стога.
Чтоб вдохновить своим примером
В бою солдат и офицеров,
Отец Василий поднял крест,
И громким голосом сквозь треск
Ружейных выстрелов прицельных,
Под градом круглых пуль смертельных,
Взывая к Богу, вёл вперёд
Остатки поредевших рот.
Ступал по вздыбленной брусчатке,
Взрывались ядра в беспорядке,
Страдал от раны у виска,
Но шёл с крестом на блеск штыка!
Слетела в сече камилавка …
На площади кипела свалка,
Лежали грудами тела,
Погибшим не было числа.
Противник вновь оставил город,
Потом ударил, будто молот
Кузнец обрушил на металл,
Но тот не гнулся, лишь стонал,
В горниле адском закаляясь,
В клинок победный превращаясь.
У монастырских врат сраженье,
Как на вулкане изверженье,
Продолжилось — жестокий бой
Вновь разгорелся со стрельбой.
Спасителя надвратный Лик
Остался цел… Но пушек рык
Швырял людей на землю ратных —
Солдат простых, сеньоров знатных.
В баталии у древних стен,
Французы, попадая в плен,
Брели понуро, молчаливо,
Глядя по сторонам пугливо,
Не зная, что им повезло
К Фортуне заскочить в седло.
Семён Державин в бой шёл снова,
Он друга потерял — Орлова,
С ним защищал Шевардино,
Геройски бил в Бородино
Поляков, немцев и саксонцев,
Испанцев, мамлюков, литовцев…
Шрапнель Илье пробила грудь,
Но даже некогда всплакнуть —
Ружьё почистить быстро нужно
И снова в бой идти всем дружно,
Огнём встречая супостата…
Дружка любил Семён как брата,
Жалел и пленного врага,
Зла не держал на варнака .
ЗАГРОХОТАЛИ снова пушки,
Как гром осенний, у церквушки.
Привёл Ермолов егерей,
Умелых царских лекарей
Прислал штаб-доктор всех с аптекой,
От смерти уберечь нелепой
Израненных в боях солдат,
Что на земле без сил лежат,
Скрипя зубами поневоле,
Страдая от жестокой боли,
Быстрей мечтая вновь стать в строй —
Врагов разбить, прийти домой.
Французы бросились в атаку —
Хотели город взять на шпагу,
Кидались дружно на штыки,
Что их кромсали, как клыки
Лесного раненого зверя,
Хозяина лесов — медведя,
Который должен уже спать,
А не противников трепать.
Слободка Спасская слоями
Была покрыта вся телами,
В овраге покраснел ручей
От крови пришлых палачей.
Лежали на земле солдаты…
И батарейные раскаты,
Катясь упругою волной,
Звучали как зловещий вой.
На помощь раненые звали,
Их ополченцы доставали
Из груды неподвижных тел.
Как шмель рассерженный, гудел
Вокруг горячий, дымный воздух
От круглых пуль. Желанный роздых
Позволить не могли они,
Неся увечных за плетни,
Где бережливо санитары,
Перевязав страдальцам раны,
Везли в телегах в ближний тыл,
Рядном от сырости укрыв.
КАК символ боевой заслуги,
Переходил из рук вновь в руки
Старинный русский городок,
Который, как дверной замок,
Служил хозяевам исправно.
Сломать пытались многократно
Его французы целый день,
Но был он крепок, как кремень.
Они все знали: путь за «дверью»
Им станет новою ступенью,
Что приведёт на юг к склад;м.
Тогда их воинским трудам
Тысячекратно и воздастся,
И не придётся опасаться
В квартирах зимних до весны
Сражений затяжной войны.
В НЕМЦОВО стал на ночь Кутузов,
С утра атаки ждал французов,
Собрав в кулак свои полки,
Готовя новые силки ,
Войска поставил на высоты,
Прикрыл к ним пушками подходы,
Калугу заградил щитом.
Сгустился сумрак за окном.
Готовился и галл к сраженью,
Наполеон зловещей тенью
Бродил по берегу реки,
Сжимая нервно кулаки.
Крутились мысли постоянно,
«Что делать?» — думал неустанно.
Когда разлился лунный свет,
Не допустить чтоб новых бед,
В деревне Городне убогой,
В избе ткача, в глазах с тревогой
Созвал совет Наполеон.
На пути к славе легион
Помех создал ему Кутузов,
Как Нельсон в море для французов,
Когда у мыса Трафальгар
Флот уничтожил адмирал .
Два короля, три генерала
Стояли около капрала,
Как избежать им близкий крах,
Решали, пряча липкий страх,
Внимая трепетно владыке…
Мерцал луч от свечи на Лике
На них глядящего Христа,
А тень от медного креста
Наполеона закрывала,
Всех приглашённых волновала
Великой армии судьба,
Что к ней сейчас была скупа.
А утром Бонапарт в разведку
Поехал сам, ведя проверку
Тех данных, что привёз Бессьер ,
Имевший точный глазомер.
Тут атаманцы вдруг лихие,
Сыны степей, орлы донские,
Казачий вентерь поутру
Вокруг сомкнули не к добру.
Без свиты, вместе с адъютантом,
Не стать чтоб знатным арестантом,
Рванулся под защиту войск,
Теряя свой имперский лоск.
Вдруг разогнало ветром тучи
И голос Богарне певуче
Ему сказал, склонившись: «Sire ,
Мюрат отправил кирасир
Чтоб, раздавив казаков лавой ,
Покрыть себя военной славой...».
И в тот же миг сильнейший гром
Раздался в небе голубом,
Искрясь, явился над врагами,
Что пробивали путь штыками,
Лик Божьей Матери святой ,
Вокруг нимб яркий, золотой,
Струился лучезарным светом,
Сверкал бесценным самоцветом...
Тут в душах пришлых чужаков
Вдруг стало тяжко от оков,
Что сжали им сердца незримо —
Настиг их рок неотвратимо.
А Богородица вздохнула
И осуждающе взглянула
На Бонапарта сверху вниз,
На императорский девиз ,
И, показав перстом на север,
Принёс откуда тучу ветер,
Сокрыла вскоре светлый Лик…
Наполеон бессильно сник,
Махнул рукой и, сев в карету,
Позора принял эстафету
От шведов, что разбил царь Пётр,
В Москве устроив пленным смотр .
Враг испугался свыше знака
И, как побитая собака,
Пошёл к Можайску, где Мюрат
Свернул уж на Смоленский тракт.
Войска, блиставшие в Европе,
От вьюги прятались в сугробе,
Мечтая только об одном:
Как не уснуть здесь вечным сном, —
В Париж вернуться вожделенный,
Терпя в России крах военный.
Враг по своим бежал следам,
Катился стон лишь по рядам,
За горсть муки случались драки,
В плен брали толпами казаки.
Сокровища бросали в снег,
Чтобы ускорить долгий бег.
От партизан и злой метели,
Не все в дороге уцелели,
Когда брели назад домой
С пустой сухарною сумой…
УСТРОИТЬ крестный ход с иконой
Велел Благословенный царь…
Два века в звоннице соборной
Бьёт в главный колокол звонарь.
Протяжный звон тягучий, чистый,
Который слышен далеко,
Торжественный, густой, призывный,
Взлетает птицей высоко,
Чтобы народы мира знали:
Кто на Россию шёл с мечом,
Те неизбежно погибали,
Познав чудовищный разгром.
Ливонский орден крестоносцев,
Шляхетство гетманских полков,
Французы с грозным венценосцем
И орды шведов, пруссаков.
Где золотые их штандарты?
Кто слышит их победный шаг?
В музеях только экскурсанты
Глядят на их имперский флаг.
Но если вдруг опять державы
Решат с Россией воевать,
Желая золота и славы, —
Мы разобьём чужую рать.
Все рубежи страны великой,
Вновь защитим, когда беда
Нагрянет силой многоликой —
Так было, будет так всегда!
Сентябрь 2018 — январь 2019