Ничего не останется.
Нет, ничего не останется.
Даже тот, кто был предан навеки, вдали потеряется,
поменяется мебель, эпоха, контакты и профили,
поменяются все адреса, номера, философии,
всё снесут и развеют: границы, расчёты и графики,
все бумаги истлеют и выцветут все фотографии,
всё забудется будто бы сном в провалившихся клавишах,
где та улица, где этот дом, где та милая барышня?
Всё рассыплется в прах, всё по ветру развеется раннему –
все скелеты в шкафах, все секреты и все ожидания,
все памфлеты, куплеты и гимны далёкого прошлого,
всё, что было наследием мнимым, копилось и множилось –
ничего не останется! Просто прими, как последнее.
Остаётся с людьми только небо и ветры весенние,
после всех миражей,
после нас, после всех, смытых грозами –
только это: душою – к душе –
вдохом, выдохом, воздухом.