Он называл её Мишель,
И мягким снегом голос таял.
В её воздержанный апрель
Ворвался он весёлым маем.
Он ничего не обещал,
И в этом было ей спасенье,
И, лишь когда рассвет включал
Своё лиловое свечение,
Она пыталась засыпать,
В мечтах прожив с десяток жизней,
Макушку пеплом посыпать,
Святой любви отправив тризну.
Он называл ее, смеясь,
То грубо - женщиной, то деткой.
Беспрекословно подчинясь,
Она в его впорхнула клетку.
Он отпустил ее давно,
И клетка мхом густым покрылась.
Но ей хотелось всё равно,
Чтоб в унисон сердца забились.
Её свободой стала цель
В мишени видеть его сердце.
Он называл её Мишель,
Ему уже не отвертеться.