Расскажи мне, потомок семьи,
Как у вас там - в 3005-м?
Там, поди, уже жизнь без любви
И на полках в хозяйственном атом?
Почему я так не справедлив?
Не представлю, что может иначе,
Даже наша горячность любви
Охлаждается словом «богаче».
Я представить боюсь, кто есть вы,
Наблюдая свои эпатажи,
Когда вместо столпов вековых
Геи делят с нудистами пляжи.
Мы уже охраняем детей,
Признаём однополые браки.
А мерилом оценки людей,
Выступают безликие лайки.
Ты о том мне, наследник, скажи,
Так ли я себе всё представляю:
Входит в лифт-телепорт пассажир,
И в мгновение - где пожелает.
Там у вас уже книги без строк.
Непригодными стали слова:
«Снег», «приволье», «трамвай», «хуторок»,
Может даже, «живая трава».
Вам намного уютнее жить.
Стали дольше, наверное, спать.
Приготовить, погладить, пошить
Могут роботы с функцией «мать».
Только выстави нужный режим:
Не сорвётся с усталости в крик.
Верен, собран и не раздражим -
Робот-женщина или мужик.
Интересно, конечно, понять -
Мы всё так же с тобою похожи?
На руках твоих - пальцев по пять,
Перетянутых бежевой кожей.
Или после разрывов ракет,
Отодвинувших землю с орбиты,
Ты свой ум, как я в рифме памфлет,
Прячешь в белом обличье термита?
Неужели загонит нас злость
Под слои термоядерной пыли?
Неужели добро поддалось
Ядовитой, прожорливой силе?
Нет, я верю, потомок семьи:
Через срок в пятьдесят поколений,
С вероятностью семь из семи,
Не поставят добро на колени!