Возможно, всё, что мы видим;
Всё, что мы чувствуем – ложь:
В суетных днях, на репите;
В событиях, что не вернешь;
В чувствах глубоких и плоских,
Которыми в мир заточён.
Возможно, не мир это вовсе.
Лишь наркотический сон
Навеянный чем-то страшным.
Более страшным, чем жизнь.
И вьётся по коже нашей
Паучья, вязкая слизь.
Где нету ни ветра, ни света,
Висим головами вниз
И бредим по всем заветам;
И думаем, что спаслись.
А сверху за нами смотрит,
С гнезда, паучиха-мать
И всюду ползёт бессчётно
Голодного выводка рать.
Они пеленают в кокон
И кормят дурманным ядом,
Что кажется сладким мёдом,
Который глотаем жадно.
Мы грезим о нашей жизни,
Приветствуем сон во сне;
На деле пухлеем, киснем
Прижаты спина к спине.
В тела загоняют спицы,
В мозгах возбуждают нервы
И жизнь бесконечно снится,
И кажется совершенной.
А после приходит время,
Для них, собирать плоды –
Облепит жестоко племя,
Сильней разевая рты
И высосут без остатка,
Глодая до самых костей,
В которых паучья матка
Укроет своих детей.
И я беззащитной рыбой
Пленён без надежды спасенья.
Но, если бы дали выбор,
Хотел бы я пробужденья?