« Однажды в августе Муми-папа понял, что больше всего хочет жить не в Долине, а на острове с маяком, среди бушующего моря».
Так начиналась одна из книг Туве Янссон о забавных и очень милых существах Муми-троллях,которая попала в мои руки в раннем детстве. Книга эта называлась «Папа и море». Она была просто переполнена тайнами, неожиданностями, загадками и невероятными приключениями! Всё,что происходило там с главными героями, было для меня такой же реальностью,как и розы за окном в нашем палисаднике.Впрочем,как и сами герои этой удивительной сказочной повести! Прочитав книжку взахлёб,как говорится,от корки до корки,я,как и Муми-папа,тут же стала мечтать о жизни на каком-нибудь маяке. Вполне нормальное желание для восьмилетнего ребёнка!Но мечтам этим,увы,не суждено было сбыться.По многим причинам.Но с двумя маяками в своей жизни мне удалось всё же достаточно близко познакомиться.
Один из них остался очень далеко. В городе моего детства.Его,наполовину рассыпавшееся каменное тело хранило в себе много воспоминаний: шум прибоя, резкие крики чаек и мерцающий свет далёких звёзд .Я часто приходила к нему на рассвете и,прижавшись спиной к той части стены, что смотрела в противоположную сторону от моря,ждала,когда краешек солнца покажется над заковыленным горизонтом и разольётся мягким,розово- пепельным светом над заспанной степью.Я ложилась лицом вниз на тёплый песок и,прижавшись к нему ухом, слушала, как она, эта полупустынная степь,дышит.Как где то,уже деловито и сноровисто,шуршат маленькие лапки юрких варанчиков. Как плавно и тихо скользя по песку,перетекает с места на место песчаный уж,направляясь ближе к берегу,где дневную жару можно переждать под одной из многочисленных известняковых плит. Как неподалёку от меня пробует голос маленькая степная пичужка,словно репетируя песню нового дня.В полдень она зависнет на невидимой ниточке в самом зените выцветшего голубого неба и будет нежно,и сладко петь о маленьких белых тюльпанах,которые каждый год, в первый месяц весны пробиваются к свету из песчаной почвы.И о скромном удивительном цветке верблюжьей колючки, исполненном королевского достоинства. И о жёлтом скорпионе,притаившемся в сумрачной прохладе, раскалённого на солнце камня. И, конечно же,о море,удивительном синем море,с зеленоватым отливом,хранящим в своих водах множество тайн и манящим к себе прохладой и мерным, убаюкивающим шумом, набегающих на песчаный берег волн. Жаворонок!Этого маленького небесного ангела я слышу и сейчас.Но только в своём сердце.Здесь,на Дальнем Востоке, их просто нет! Так же, как нет тигров в прикаспийских степях.И это факт!
С маяком на берегу Японского моря я познакомилась одним удивительным летом, большую часть которого я провела в почти заброшенном рыбацком посёлки Валентин, уютно спрятавшимся между сопками,в одном из отдалённых районов Приморского края. Но рассказ о посёлке, это отдельная история,требующая особого внимания,потому,что в Валентине я встретила людей,ставших неотъемлемой частью моей жизни.Кстати,один из них, и был моим проводником к маяку!Необычный человек. Самый настоящий отшельник,живущий на краю посёлка,особняком,в небольшом, впрочем, как и у большинства местных жителей,деревянном домике. В одну из суровых таёжных зим, к нему на подворье пробрался тигр и утащил любимую собаку.Видно тигру совсем туго пришлось в ту пору, если его потянуло к человеческому жилью!
Тайга безжалостно обирается человеком.На каждые пятнадцать километров горят,с середины лета,костры грибников,ягодников,корнёвщиков.Следом за ними идут охотники и шишкари. К иной зиме,особенно,когда урожай не так уж и обилен,ни медведь не может нагулять жирок,ни белка запасы сделать.Вот и идёт зверьё в города и сёла! Рассказывая обо всём этом, Анатолий, так звали моего проводника, вздыхал и хмурился. Он не так уж и давно живёт в Валентине, но успел полюбить его и тайгу, и таёжных жителей.И по свету помотался, дай Бог!Профессия такая - картограф. Мне он тоже, практически сразу же, подарил,собственноручно сделанную им, карту местного побережья.
К заброшенному маяку мы пробирались узкими тропами, прямо через пологие сопки. Они были покрыты густым лесом, в основном из молодых дубков и осин. Листья на деревьях были, словно градом побиты и что-то сверху всё время моросило. Я сразу и не поняла, что это. Откуда дождь, если небо чистое, не единого облачка? И тут я услышала от своего проводника такое, что буквально оторопела. Через пару секунд,задрав голову,я стала приглядываться к кронам деревьев. О Господи! Всё вокруг было облеплено белыми коконами гусениц-шелкопрядов.С этих коконов вытекала липкая,тягучая влага,а гусеницы буквально падали на нас сверху, как дождевые капли. Их было так много, что мне тут же захотелось развернуться и рвануть обратно,к морскому берегу,где под ногами песок, а перед глазами лазурно - атласное водное покрывало. Но желание увидеть старый маяк,оказалось выше страха перед миллионами обжор,поедающих прямо - таки у нас на глазах зелёные лесные одежды! Кое-как я взяла себя в руки.Что поделаешь, сколько себя помню,столько боюсь гусениц. Змею, ну скажем какого-нибудь там ужа , могу спокойно взять в руки. И лягушку тоже, и мышку. Но по отношению к гусеницам у меня какой-то подсознательный, просто первобытный страх. А что? Может быть кого-то из моих далёких предков съела огромная, древняя, как саблезубый тигр, гусеница!
Через пару километров, мы подошли к подножию очень высокой и очень крутой сопки. На подъеме,от дерева к дереву,были натянуты толстые,обветшавшие от времени,канаты. Сопка была так крута,что без этих мягких поручней, нам было бы весьма затруднительно карабкаться на её вершину.Анатолий сказал,что канаты эти когда-то,очень давно,были натянуты от дерева к дереву, военными моряками. Матросам, отправляющимся в наряд, на охрану маяка, таким образом было намного легче и быстрей подниматься к нему, и безопасней спускаться вниз.Но и с этими «перилами» мне дорога вверх, в тридцатиградусную жару, при стопроцентной влажности воздуха, показалась Голгофой. Наверху лес был таким густым и плотным, что приходилось раздвигать ветки руками,а гусеницы так и сыпались градом на голову, на плечи, на спину и,что самое ужасное,за шиворот. Поначалу,я визжала от страха. А потом смирилась,выбора - то не было! Просто старалась,как можно быстрей смахнуть отвратительных многоножек с себя , выдворить,так сказать,со своей территории. И вообще,я сто раз успела пожалеть,воюя с гусеницами, что согласилась пойти сюда. Анатолий,видимо, пытаясь меня отвлечь,всё время что-то рассказывал, и в очередной раз ошарашил.Когда я услышала ещё и про клещей, которых здесь "навалом", мои взвизгивания просто перешли в затяжные вздохи, полные отчаяния и безысходности.Но то,что я увидела,взобравшись на ржавую площадку ажурной металлической башни, собственно говоря, это было всё, что осталось от прежнего маяка,возместило все мои страдания!Я словно птица парила над сопкой! Прямо передо мной,внизу,вальяжно сияло море,а с трёх сторон открывался вид на ближайшие бухты и бухточки. Было так красиво, что перехватывало дыхание. Хотя, могу признаться,дыхание перехватывало и от того, что стоять на небольшом ржавом пяточке размером с кухонную табуретку,было страшновато. Я сделала несколько фотографий,в том числе на сотовый телефон, и тут услышала очередную сакраментальную фразу от своего Дерсу Узала :
-Долго находиться здесь нельзя.Радиоактивный фон в несколько раз превышает норму!
Меня, как ветром с маяка сдуло! А ведь буквально за минуту перед этим, я думала о том,как же я буду спускаться вниз,если с таким трудом забралась наверх, по ржавым металлическим балкам? Но видно у страха не только глаза велики, но и руки крепки ,и ноги быстры.
Обратный путь домой показался мне намного короче. Впрочем, так всегда бывает, когда возвращаешься! И я уже не жалела о потраченном времени - перед глазами всё ещё стояла великолепная панорама,открывшаяся мне с остова старого, заброшенного маяка. И даже сейчас, спустя три года, я с восторгом вспоминаю тот поход, и гусеничный дождь, и неимоверную духоту,и ощущение полёта над сияющим, раскинувшимся до самого горизонта,морем. Вспоминаю и мысленно говорю себе:
- Валентин, любовь моя! Однажды я вернусь к твоим пляжам и бухтам, к твоим сопкам и густым зарослям морского шиповника,к твоим простым и милым людям,и к старому заброшенному маяку. Когда ни будь. Ты только жди, не забывай меня.