О шоры, шоры, - шок - покрепче прижимайтесь!
Обзорный угол, шорник, превратный урезонь.
Мне не осилить все начертанные страсти,
Не выровнять завал загоризонтных зон.
Так ни к чему теперь рвать сердце на пролётки,
Не могущих вперёд, буксующих вовнутрь,
Как ни тачали бы по рёбрам свистоплётки,
Охаживали бы сей захиревший круп.
Я - тягловая! Что там в мире затрещало,
Накрыв багряным куполом готический собор?
Я неподвижность кочек уныло обгоняла,
Когда по небу плыл пасхальный перезвон
Растерзанных молитв, ошмётков детских сказок.
Поддувом чёрных дат в заслон календаря
Пророчество сбывается, хоть считано не сразу,
Но пламенем охватится тонувшая земля.
Не сдюжится галоп, не вспомнится аллюра,
Лишь треск пожар-жуков под трещиной копыт;
Всё реже кислород под дымным абажуром,
Всё шире языков сжигающая прыть.
Когда весна с войной сольются в разгуляе,
Пейзажи оплывут слезами миража,
Ослабь корсет подпруг, мне шоры не снимая,
Чтобы не видеть смерть. И сам закрой глаза.