***
Я не хожу по старым адресам
И не ищу в прохожих лиц забытых.
Как говорил мой друг, узнаем "там"
Убивших нас и нами всех убитых.
Не сладок мне ни дым от сигарет,
Ни ледяная сахарная водка...
Но дарит день свой скудный зимний свет -
И я опять ведусь на новую разводку...
***
Один на свете: ночь и снег.
Психоделическая ясность.
Светила вниз берут разбег,
Блистают в воздухе - и гаснут.
Чудна картина, странен свет
Луны и веющей пороши.
В санях тихонько дремлет Фет.
И пажити немые - тоже.
Предел земному бытию -
Как он прозрачен, проницаем...
Творит природа литию,
В мгновенье вечность прорицая.
***
Природе свойственна игра
И обновление.
А ты сегодня, как вчера –
Бессмертным гением –
Листаешь рукопись, бежишь
Любой сумятицы…
Так ведь и крышей зашуршишь,
Иль станешь пьяницей.
Так не на шутку и помрёшь,
В один чудовищный.
Оставив рифмы медный грош
Для «поздней помощи».
Пока мороз и дюн снега
В кисель не стаяли –
Давай сваляем дурака
И выпьем чаю с ним.
***
"- У вас есть близкий, родной человек? <…>
- Бабушка умерла, и теперь прятать и укрывать от больницы меня совершенно некому... некому. И сейчас у меня, после смерти бабушки, в основном, нету близкого, родного человека… человека".
Там, в галерее протяжённой,
Курсируют, как корабли,
По коридорам оживлённым
Убийцы, жертвы, короли.
Безвольно шаркая ногами,
Или пружиня как пинг-понг,
По личной линии с богами
Свой совершают марафон.
В очах – лазури и ненастья.
В речах – то трепет, то подъём.
То осторожность вдруг карасья,
То прут как танки напролом.
У всех тут «нету человека»,
И некому нас всех «укрыть».
Родился в мир – считай калека.
Вопи, как выпь. Расти, как сныть.
***
причёска типа оклахома
и настроение айдахо
гибрид арт-хауса с ситкомом
солистка киноальманаха
хотя я вcем давно аляска
а вы мне – снежный арканзас
я обнимаю вас небрасски
сумбурная, как френни глас
***
Из света манит полутьма.
Из тьмы кромешной – свет.
Как в тереме порой тюрьма,
Так в трюме скрыт корвет.
Любви земная Колыма
Мне, знать, не по плечу:
С её шатучьего холма,
Лишь падая, лечу.
Какая мёртвая петля,
Какой прохладный снег,
Какая кровная земля,
Как звёздно в своде век.
***
Идём, не замечая луж и мир подводный их,
Откуда рвётся к солнцу жизнь с упорностью слепых.
О, созерцатели трёх лет! Примите в ваш отряд
Цветных резиновых сапог и здоровских коряг.
Сопливый Одиссей весны лишь ноги промочил
На мелководье тех глубин, где я давно почил.
***
Нарциссы жЁлты и нежны,
И так растерянно печальны.
Соцветья их обнажены,
Как плечи девушек в купальне.
В них умиленье, и испуг,
И послушанье обречённых
На хладный мрак бесстрастных мук
И безразличия к влюблённым.
***
Женщина заказала латте и шоколадный эклер.
Вздыхала, прикрывала глаза, листая журнал «Marie Claire».
Как будто: ещё один тест, или совет эксперта, или диета для похудения –
И всё, пеняйте на себя, переполнена чаша терпения…
Потом к ней пришёл мужчина с помятым журналом «Футбол».
Заказал капучино с чизкейком, поёрзал на стуле, положил локти на стол.
И тогда - на выдохе - она снесла дамбу и забурлила.
Он прикрывал глаза, вздыхал, тёр мочку уха, трогал блюдце…
Был такой собранный, такой обороноспособный и прочный, как каменное зубило,
Что было понятно: выпьют кофе – и разойдутся.
***
Тебе было плохо, и мне было плохо.
Мы пили боржом в ожидании краха.
Но грянул оркестр, и сменилась эпоха,
И жизнь затрещала по швам от размаха.
Наверно, нас всех подменили в роддоме.
Или обновили, как Ладу Приора.
Мы с виду серьёзнее стали, весомей –
Но давим гашетку, как встарь, до упора.
***
"Я водолей, понимаешь? Которую родил овен. Это о многом говорит..." (из интервью Яны Трояновой)
Многое говорит
Обсерватория звёздная:
Что у кого болит,
Будет ли лето морозное.
А если вас овен рождал,
То даже и я прореку:
Древесный уголь, мангал,
Соус для барбекю...
***
Прекрасные слова,
Прекрасные мотивы...
Все начали зевать
И нюхать дижестивы.
Благоразумный смех
И опытные уши:
Приличный человек
С годами только лучше.
Не ударяя в грязь,
Артистки в стильных луках
Невольно скажут "мразь"
Или обронят "сука".
Лиричная война,
Характерные роли,
Заслуги, ордена,
Смертельные гастроли.
***
Зелёная волна.
Мне дан зелёный свет.
Но где та сторона,
В которой скорби нет.
Мой карточный покой
Опять распотрошён.
Так пусто и легко…
Как будто дождь прошёл.
Как будто жизнь прошла.
Как будто будет вновь.
Возвышенно пошла,
Как вестерн про любовь.
***
Распахнуто окно – и музыка вдали,
Сверчки одолевают рёв далёкой трассы.
Вот в сумерках огни, как маки, зацвели,
Дневная мишура померкнувшая гаснет.
Блаженна темнота, приглушены шаги,
И смех, и голоса, знакомые до боли …
Тебе всего шесть лет. Надёжны две руки,
Ведущие домой ночным несжатым полем.
***
Пока мелели наши реки
И осыпались ваши горы,
Сменили жгучие доспехи
На фартуки конквистадоры.
Они теперь всегда при деле.
Блаженны бытия заботы.
Чтобы живым восстать в неделю,
Кино закончилось в субботу.
***
Я видела море, я слышала Баха,
меня сокрушали земные соборы,
но только свобода пленяет монаха -
души Метеоры.
Парящие горы, палимые долы,
орлы, как цари, озирают уделы,
плывут облаков серебристых гондолы
в иные пределы -
за рамы пейзажей и скорбных юдолей,
где грудь распростает кипучим потоком
все муки и страсти, победы и боли
судьбы синеокой.
***
Земля распахана
дождём оплакана
в трудах возделана
и маете –
здесь моя родина
богоугодная
в своём смирении
и нищете.
Душа бездомная
вся чернозёмная
дрожит и зябнет
на сквозняке -
немым подкидышем
в крестами вышитом
сыром повислом
березняке.
***
Насмешка снега т0нка, к0лка
И накрахмалена морозом.
Его фривольная наколка
Укрыла лес простоволосый.
Обледенелая шипучка,
Кристаллов лёгкое фризанте.
В мехах восторженная штучка,
Охочая до бриллиантов.