В суете нашей жизни,
Когда все быстро-быстро, на бегу.
Никто и никогда не замечает,
Старуху, что стоит, держа косу.
Она стоит, безликая, скучает.
Поговорить бы с кем часочек, может меньше,
И рассказать, что из себя та представляет,
Пофилософствовать чуть-чуть, без лишней спешки.
Но люд торопится, дела, у всех дела.
И никому нет дела до старухи,
Она стоит одна, совсем одна,
Так виновато потирая руки.
Он шел один: угрюм и обесточен,
Распределивши руки по карманам брюк.
И шаг его был скрупулезно точен.
Так ходит граф среди никчемных слуг.
Он отрешился, он не слышал город,
Все звуки так привычно неприятны,
И нес его не долг, а жгучий холод,
Ведь дни стоят, по-зимнему, невнятны.
Блуждая, взгляд его, нашел преграду:
Пустых глазниц неяркое свеченье,
Он резко встал, испуга не скрывая,
И, не скрывая, впрочем, удивленья.
Ну, а старуха, как торгаш заправский,
Заметив интерес в его глазах,
Почуяв запах от мужчины пролетарский,
Уж тащит за собой его впотьмах.
Куда ведет его и что ей нужно?
Зачем так крепко держит, сжавши руку?
Не бойся, - шепчет старая, ехидно -
Всего-то нужно, что развеять мою скуку.
Ты – Смерть? – спросил мужчина напрямую,
Она. – ответила старуха, врать ей ни к чему.
Я, что же, умер? Я не так чтобы горюю,
Но, все же, интересно: «Почему?»
Смерть ухмыльнулась, обнажив единственный свой клык.
«Мужчина мертв, как мертв старик,
Младенец, женщина и кот.
А тем, кто жив и дела нет.
Кто этих смертных разберет?
Сегодня ратуют за мир, а завтра драку развязав,
Из-за гниющего кусочка сыра,
Готовы грызть его, отняв,
Глупцы!
Вас все равно всех ждет могила.
«Зачем делить гниющий сыр?» -
У Смерти встал ребром вопрос.
«Сгинь, старая!
Не видишь? Он же вкусный.
Хоть плесенью со всех сторон оброс.»
Смерть рассмеялась уже в голос,
Закашлявшись, закаркав.
Играла раньше она в покер,
Бросаясь королевской мастью.
Блеф удается лишь тому,
Кто от рождения бесстрастен.
Людишки же наполнены огнем
И, всяк, по своему, несчастен.
Снедает их пороков череда,
Смерть подмигнула, им завидуя немного.
Моя работа так проста - я собираю черепа
Возможно, завтра появлюсь у Вашего порога.
И будет Вам не до страстей:
Сожмется сердце, взгляд потухнет,
Карточный домик повседневных мелочей,
Не выдержав порыва ветра - рухнет.
Мужчина лишь вздохнул, не то чтобы участливо,
Но явно тяжело.
Не для эффекта и не напоказ.
Так, словно поднял груз прошедших лет за раз.
И понял, что молчать будет невежливо,
А что сказать никак не мог понять.
«Ты ждешь, костлявая, ответа,
Но к разговору мне понадобится сигарета...
Или даже две.»
Смерть тихо прошептала: «не курю,
Не пью, не ем, не сплю.
Дым вместе с пищей и вином
Выходит в бок меж пятым и шестым ребром.
Надежды есть, но лишь у тех,
Кто верит в яркий белый свет.
В моей избушке - темнота,
В трех метрах: от стены и до окна.
Но на отрезке мироздания,
Лишь я - бессмертное создание,
Дарую людям тот покой,
Которого так жаждут старики.
Мне право слово было б не с руки,
Замахиваться на основы в одиночку,
Но у меня есть все же три сестры,
Что Вашу жизнь плетут из серого клубочка.»
«Но ты же - Смерть, а значит зло в тебе заключено.
И просится оно наружу.
Ты убиваешь так легко,
Лишь протянувши свою руку.
Ты рушишь вмиг мечты, желанья, веру.
Уничтожаешь, будто не было того,
Чью душу ты из тела вырываешь,
Тем самым превращая действия людей в ничто.
Покой даруешь? Что за бред?
Его даруют чай и плед,
Ты отбираешь чью-то жизнь,
Пусть вынужденно, но очнись!
Ты только зло несешь в себе,
А рассуждаешь о добре.
И слушать я тебя устал,
Я часто видел твой оскал. »
В том разве виновата смерть - старуха?
Есть у нее свои заботы и дела,
Что не мешает улыбаться ей от уха и до уха.
С любовью протирая черепа.
А жизнь, увы, несовершенна.
Строптива, быстротечна, горяча,
Пустыми все ей кажутся проблемы.
Резвится словно малое дитя.
Рисует на асфальте мелом домик,
Используя лишь яркие цвета,
Забыв, что мир иной раз слишком черен,
Считая темноту страницей сна.
И что же, — молвил собеседник —
Жизнь все же лучше, как не погляди.
В ней есть свое очарование,
Она не яма и не камень на пути.
Легко по ней шагать,
Как по утоптанной тропе.
Пусть даже путь твой полон сожалений,
Ты их познаешь лишь в конце.
Конец же тот наступит непременно,
Когда его совсем не ждешь.
Бессмысленными станут все твои проблемы,
В момент, когда на веки вечные уснешь.
И ляжет смерти тень на твои плечи,
Опустошенным взгляд замрет.
Холодными руками обнимая,
В небытие тебя старуха уведет.
Хоть монетка и одна
Зря смешали свет и тьму,
Каждый смертный у одра
Гладит сторону свою.
Кто-то ставит на орла,
Кто-то решку выбирает,
Но спасительного дна
Каждый, все же, достигает.
Лишь одно могу сказать:
Как монетку не крути,
На ребро она вставать
Будет лишь в конце пути.
Не решен еще вопрос:
«Кто же создал бытие? »
И поэтому живет
Всякий смертный по себе.
Коль есть у линии конец и есть начало,
Отрезком вмиг она в пространстве стала.
Меж точкой А и точкой Б лежит основа
Как пазл собирай ее меж этих точек снова.
А что получится в итоге знает автор.
Жизнь светит многим лишь улыбкой маргинала,
В тоскливом, вычурном бреду утерян смысл
Абсурдных мыслей ток достигнет вновь финала.
Тогда в разлет помчатся грезы стаей птиц,
Затем запутаются в паутинках терпкой лжи,
Писатель скроет смерти тень меж жизненных страниц
Закладкой, сотворенной из пороков, заложив.
Забавным будет только то,
Что личность автора Смерть точно знает.
Число писателей числу людей ровно,
Ведь книгу жизни человек сам сочиняет.
Расставив в ней все главные слова
В порядке, коем хочется ему же,
Развитие идет от букваря,
Оканчиваясь точкой в некрологе.
В библиотеке множество томов,
Стоят да собирают пыль на корешках,
Напротив груда голых черепов,
Взирают паутинами глазниц на стылый прах.
Смерть улыбнулась и сказала без затей:
«Все дивно просто в этом мире:
Меж переливами своих идей
Вплетается чужих сюжетов вязь.
Раз собираю эту я библиотеку
То мне ее положено читать
И сколь отпущено мгновений человеку
Меж тусклых строчек я должна искать.
Как только отыщу я нужную строку
Тот час же я берусь за дело.
И вскоре уже новую главу
Кидаю в груду черепов остервенело.
Опомнившись, я достаю платок,
Любовно натираю краниум до блеска,
Закончив, начинаю вновь читать,
Переходя от человека к человеку.»
А ты ошибку совершаешь вновь,
Сказав, как будто смерть решает,
Когда избавиться от жизненных оков,
Намерен автор, написавший эпилог.
Смерть лишь выискивает тот момент,
Который для себя писатель изберет.
И скоро ли добавится финальный компонент.
Она ни в коем случае не знает наперед.