Легенда Разбойного Бора
Под брагу из молочной фляги
и я поверю в чудеса...
Остатки разинской ватаги
прорвались в вятские леса.
И стоя на краю могилы,
в конце немыслимых дорог
их атаман, теряя силы,
убил коня, чтоб клад стерёг.
В легенде дальше говорилось:
"Всё это золото - не медь
тем,
кто в борьбе за справедливость
не станет сам себя жалеть..."
Кто уцелел в последней схватке,
стеклись сюда, как к рубежу:
ведь здесь у нас места на Вятке
располагают к грабежу.
Река, что дебри лабиринта,
где жизнь и смерть, как баш на баш:
освоили не хуже Флинта
лихой пиратский абордаж.
Уж рисковать, так не задаром,
для молодеческих утех
суда с купеческим товаром
пограбить - разве ж это грех?!
Однако ж всё ж не басурмане!
Шептала совесть-баламут:
а как же местные крестьяне
одним своим трудом живут?
Река и лес - земле подспорье,
и не помещичье - своё.
Забросило замашки ворьи
отбунтовавшее ворьё.
Но всё же, словно в назиданье,
вот с тех времён до наших пор
осталось на века названье
разбойное -
Разбойный Бор.
Оно бурлило, словно брага,
иных толкая на разбой.
Эх, Стеньки Разина ватага,
и я, видать, потомок твой.
Ограблен, правда,
а не граблю -
под брагу думаю опять:
в который раз на те же грабли
ну сколько можно наступать?!
Одни покаялись, смирились,
но как живуча эта страсть:
бунтовщики угомонились,
зато разбойной стала власть.
И бесполезно материться,
когда же власть угомонится?..
Сижу над флягою пустой,
хотя и волен, словно птица,
но не способен на разбой.
Хотя постой,
постой,
постой:
чей конь ко мне упрямо мчится,
сверкая сбруей боевой...