Прости меня, мой старый друг,
всё, знаешь, как-то недосуг,
и не ложатся строчки на бумагу,
не поднимается рука
писать о том, что жив пока,
что награждён медалью “За отвагу”,
ведь не напишешь в том письме,
как рядом здесь гуляет смерть
в разрыве мины, в грохоте гранаты,
как надоело, наконец, песок глотая и свинец,
на мир смотреть сквозь прорезь автомата.
Вперед!
А где-то рядом хрипло лает пулемет
в рассвет багровый.
Вперед!
И поднимается в атаку первый взвод -
мой взвод стрелковый.
Прости меня, что не пишу,
чем я живу и чем дышу,
что понял и чего не понимаю,
не напишу, что у людей,
как в стае белых лебедей,
есть кто-то впереди, а кто-то с края,
не напишу, как страшен мрак,
когда ты знаешь - рядом враг,
и кто-то должен, жертвуя собою,
шагнуть вперед навстречу мгле,
ведь на войне как на войне -
не спрячешься за бронью и бронёю.
Вперед!
А где-то рядом хрипло лает пулемет
в рассвет багровый.
Вперед!
И поднимается в атаку первый взвод -
народ бедовый.
Ушли в разведку пять парней,
ушли и скрылись средь камней -
обычная разведка и не более...
Контрольный час минул в ночи,
а наша рация молчит,
молчит, вдруг онемевшая от боли.
Тянулась ночь длиною в год…
Их обнаружил вертолет
за перевалом у скалистой ниши.
Больнее раны ножевой -
а, может, кто-нибудь живой?
Об этом не расскажешь, не напишешь...
Вперед!
А где-то рядом хрипло лает пулемет
в рассвет багровый.
Вперед!
И поднимается в атаку первый взвод -
мой взвод стрелковый.
Палящий зной над головой.
Ах, как мне хочется домой -
в берёзовую рощу окунуться,
припасть губами к роднику,
прижаться к каждому цветку,
девчонке синеглазой улыбнуться!
Возможно, годы всё сотрут,
осушат слезы на ветру,
но несомненно вспомнится солдатам,
как здесь, от Родины вдали,
мы защищали, как могли
всё то, что нам доверено, что свято.
Вперед!
А где-то рядом хрипло лает пулемет
в рассвет багровый.
Вперед!
И поднимается в атаку первый взвод -
мой взвод стрелковый.
1985 г
Фото из Интернета