Моя дочь подъезжает мимо тумбочек с цифрами, литрами
и рублями, и шлангами с девяносто пятого марками, где не капает,
к носику, где просто воздух без марки, тугой, бесплатный,
и оживляет худые копытца дружочка-коня,
круглые, как Земля,
тонкие как экватор Земли.
Её отец оглядывает борт колеса – где-то там вписаны
такие цифры, соединённые знаком креста, как умножением.
Соединяет он их в голове, помыслив над тором о сходстве
тонкого бублика с длинным цилиндром, половиня что-то,
не забывает «Пи».
Высчитал, дальше знает, сколько объёмов насоса
надо загнать с руки в то самое велосипедное,
тонкое как экватор Земли.
Её ровесник, но это её отец в юности, присел
и чуть-чуть молчит, вкручивает шланг в ниппель, чтобы потом
зачастить: чмок, чмок, чмок, где каждый качок будет быстр,
и потому навскидку он в голове выписывает адиабату –
с кельвинами в степени, смотря по составу газа,
где воздух (почти) азот (на пятую часть – нет).
Высчитал, дальше знает, на сколь потеплеет насос в руке его,
против прохлады того остывающего почти азота, на кромке
майского вечера, без комаров ещё, над забродившей канавой,
где хохот звонкий любовный
лягушки сейчас репетируют только,
а всё на хмельных муравах
начинается завтра.
25.04.2019