Два портрета из разных эпох.
Один - парадный из раннего Средневековья.
Автор неизвестен и точный год.
Рыцарь в латах в профиль изображён
и внутри был настоящим рыцарем тоже.
Второй портрет вовсе по стилю на первый не похожий.
Она - родом не благородна, из простого народа.
Одета скромно и лицом далеко не Мадонна.
И точно рыцаря лет на двести моложе.
Два портрета разных висели рядом ровно
И смотрели друг на друга влюблено
До мурашек на грунтованной коже.
Уже полвека, не отрывая глаз.
Он - рыцарь из средневековья.
Она - собирала в саду виноград.
Вдруг случилось что-то плохое, похоже.
Однажды рыцарь неожиданно пропал.
Вместо него повесили творение другое,
Из современного искусства.
Взгляд незнакомки потускнел и заскучал.
Какой-то современный герой
Гордо смотрел на незнакомку
И кажется, страсть к ней питал.
Прошла ещё эпоха вслед за Барокко.
Рыцарь опять, словно из похода вернулся,
Просто на реставрацию когда попал,
Помолодел и даже улыбнулся,
Но вместо незнакомки
Девиц Пикассо Пабло увидал.
Уж как они старались:
Открывали рты
И руки изломали.
Кривые ноги маняще выставляли,
И даже уронили,
На пол, выпученный
От желаний глаз!
Но рыцарь непреклонным оставался.
И верный незнакомке той,
которой на холсте в любви поклялся.
И не желал судьбы себе другой.
Хотя подчас изменчиво искусство,
Но истинные чувства сильнее времени порой.
И рыцарскую честь никто не отменял.
Решился рыцарь на отчаянный шаг,
Чтобы надеяться на малейший шанс,
И встретить он хоть раз
Ещё свою любовь бы смог.
Со стенки вдруг портрет упал!
«Счастливый» случай помог
и раму старую об пол,
Не вдребезги, но от падения
В углу сломал.
За что отправлен рыцарь был в архив,
А там опять смотрела на него,
Ради кого он затевал тщеславия отчаянное самоубийство.
Конечно, прежний лоск «упавший» рыцарь потерял.
Слетела позолота, и появился благородный шрам.
Но ничего, моложе рыцарь пусть не стал,
Зато чуть ближе к незнакомке той,
Которая была безродна и проста,
героя ожидая долго, всё так же собирала
терпкий, как любовь и сладкий, в саду виноград.
А он от радости не мог желать иного,
Надеясь на чудо живописное, внутри кричал,
Мечтая снова и моля художника, как бога, который
рыцаря и незнакомку вместе бы нарисовал.
Чтобы уже не расставаться никогда надолго
В любви пьянящей и терпкой, словно
Вечно сладкий в саду виноград.