Страшней всего – совсем не смерть,
А умереть ещё при жизни! –
Когда уже и не суметь
Воскреснуть даже и для тризны.
Когда при жизни умер кто,
Ему хоть памятник не ставят,
Ничьей души он камертон
На йоту сбиться не заставит.
К нему с цветами не придут
И малочисленные толпы.
И гробом мы его приют
Не назовём – он пепел в топке…
И пепел не развеют впредь
Его над светлыми ручьями,
Ведь причинённый миру вред
На душах, как надгробный камень.
Ручьи бегут к большим морям,
Суть родниковую вобравши!
А ты ж водою был и сам –
Седьмой, на киселе пропавшем.
И всё хотел, спускаясь вниз,
В седьмой воде седьмое небо
Открыть! - Найти иную жизнь
С душой, как крот, в глубь ведшей слепо.
И он дошёл до глубины,
Чтоб там навек теперь остаться…
Хоть Евы Браун влюблены
В такого могут быть красавца!
Хоть может он плодить детей,
Сбежавши на краюшку света,
И столько развести идей,
Отдав на раздуванье ветру…
Но если кто увидит вдруг
Его живым и невредимым,
И если даже этот труп
С другой планеты, не с могилы! -
Не человек он всем – скелет! -
Захочешь лишь, узрев намедни,
Об него ноги обтереть,
Как будто бы вандал последний.
Глаза его, как два гроша,
Изржавевшие точно.
Но вот страшнейшее – душа
Для мира стала жирной точкой!
С раденьем, что не описать,
Как помнят Пушкина иль Баха,
О нём все будут забывать,
Столетья забывать у праха!..
И стих мой будет словно твердь,
В нём тоже нет спасенья слизи! -
Страшней всего – ещё не смерть,
А умереть навек при жизни!
19 апреля 2019