Временное золото, искра неги.
За восточной сладостью тянешь руку,
и шуршит пакет под змеёй аптеки,
над землёй оттаявшей.
Близоруким
все деревья видятся в водной толще –
вот мы приближаемся к ватной роще,
вот мы отдаляемся, и на дне
остаются ивы в другой стране.
Сладко.
Только холодно. А в кармане
за ключи цепляются горожане.
Горожанки цокают. Горожата
по дворам рассыпаны, как мышата.
За игрой словесною день двоится,
и за знаком следуешь со смешком –
на ограде красная рукавица
с марта притворяется маяком.
Этот берег ласковый незнакомый,
и идёшь вдоль берега, как влекомый,
перекрёсток светится впереди.
Там открылось зеркало проходное,
а за ним откроется остальное –
внеземное, звонкое – пощади.