Ты залетела раненной и чуть живой синицей.
Бессильно шея свисла без затей,
Я дал тебе живой воды напиться,
И обогрел, и накормил скорей.
Чуть-чуть тепла я дал и максимально нежность,
И сердце твое билось все сильней.
И ты питалась, выказав прилежность,
И улетела ... вымазав в дерьме.
Я понял тут, без злобы, улыбаясь,
Что мир такой всегда, без укоризн.
И лучше рухнуть в небо отправляясь
За журавлями, чем с синицей жизнь.