Д. Храповицкому
Мы сняли парус и вынули шверт,
Хоть сил оставалось мало,
От ветра лодку подняли вверх,
Нас, как на волнах, шатало.
«Займись костром, я готовлю сон», –
Мой кэп командовал браво.
Он в море с пелёнок, я чувствовал
Он имеет на это право.
Весёлое дело – разжечь огонь
На продуваемом мысе,
Но надо согреться, таков закон,
И сдаться не было мысли.
Я тоже не в первый пошёл поход,
Знаю ветра повадки.
Дождь ведь не лучшая из непогод,
Сыро будет в палатке.
Шверт – он на суше, по сути, стол,
Только без ножек неловко.
Кэп, как изысканный хлебосол,
Водке скрутил головку.
Он помолчал, а потом изрек:
– Дело устроилось просто,
Утром ты был городской человек,
Ну, а теперь матрос ты.
Помнишь, когда мы попали в штиль,
Ну, хоть какой-нибудь галсик!
Ты ведь не знал, где грот, а где киль,
Бухты вязал, как галстук.
Я уж хотел махнуть рукой,
Мол, не рождён ты плавать,
В сумерках в ветер попали такой,
Впору за борт было падать.
Ночь приползла и легла на закат,
Мы думали, ветер сляжет.
Лодку свою я вёл наугад
Без ориентиров даже.
Каждый из нас работал, как мог,
Я на руле, ты на шкотах,
Так, как сейчас пополам чеснок,
В море делили работу.
Мы победили волны и ночь,
Сами спасли свои души.
Омутни окна сумели помочь
Вырулить лодку к суше.
За многое можем выпить:
За Веру, её сестер,
За паруса, за ветер,
За женщин и за костёр.
А до конца разобраться,
То вопреки всем тостам,
Выпьем давай за братство,
Что, к счастью, выпало нам!
Глядя, как тают искры,
Мы ведь не знали тогда,
Что так же чудовищно быстро
Наши летят года.
Поняли мы, как надо,
Лишь только огонь погас,
Что высшей из всех наградой
Стал этот вечер для нас.