Через тридцать сибирских зим,
Завернувшись в вишнёвый плащ,
Я вернусь к тебе чуть другим;
Смертоносен, животворящ.
Тридцать прежних моих лиц
В глубине серых глаз хранишь.
Отогнав стаю чёрных птиц,
Со слезинкою ты твердишь
Мне слова о тоске и тепле.
Горький в горло пробрался ком,
Будто утром висел в петле.
Вот, что значит вернуться в дом.
Старый двор теперь не узнать –
Жертва Богу метаморфоз;
Только неба родная гладь
И каскады синих стрекоз.
Хороводы жёлтых шмелей
Над сиренью, что я ломал,
И сухие кудри степей,
Поперёк которых бежал
За закатом, ласкавшим взор.
Счастье лихо вокруг цвело!
Вечерами звёздный узор.
Страшно, если гроза, зело.
Всех игрушек простыл и след,
Не укрыт коридор ковром.
По траве, за закатом вслед,
Дочь моя бежит босиком.
На неё смотрю из окна.
Тонет в мареве суходол.
Тридцать первая ждёт зима,
И трещит подо мною пол.