Архангел ждёт, труба в его руке
ещё гудит горячим медным зовом.
И трещина в небесном потолке
ползёт по направлению к реке
по воле свыше сказанного слова.
Но город спит, ему не до суда.
Здесь слишком многих прежде осудили.
И ненадёжных – именно сюда,
в жестокость подневольного труда,
в конвойный ужас «или с нами, или…»
А за рекой - громады кораблей,
левиафаны с мёртвыми глазами.
Забытые, их вечность всё больней.
Над ними тьма, и трещина по ней
ползёт, ползёт, и в раны заползает.
Труба зовёт: проснись, вставай, ответь!
Но город – обездушен, обезбожен.
И страшно на последний суд смотреть.
Архангел убирает божью медь.
И молча вынимает меч из ножен.