...Саня 30-тый (так и представившись) сообщил мне очень важную вещь:
«А круто больше не будет», –
он ведь и сам уже вынужден лишь репетировать чьих-то детей по математике и литературе;
потому и столь малого, по-видимому, росточка...
Я постоял, наблюдая, как он превращается в голубовато-кожую девушку – в учительницу,
и проснулся.
У Полины в ноге торчат ножницы –
она только что из парикмахерской.*
Неприятно и неудобно, конечно, но вполне терпимо
(Вот и она говорит: шастала по Луговой, чтобы к тебе добраться, –
и ничего – добралась; словом, жить можно).
На какой-то там верхотуре мы с нею крутим кому-то какое-то плёночное кино...
Сами не смотрим, поскольку давно уже в цифре, но слышим
и стрельбу, и борзые базары ковбоев, и прочий шум Западной дичи.
От неё мы, в конце концов, и сбегаем.
А числа уже трёхзначные.
На спинке сидения в автобусе накарябано 665.
Осталось недолго.
Нет, Санёк всё же ляпнул не подумавши.
________________________________________
* «...я выбегала с ножницАми в колене из кухни:
ножницы разрешили оставить, а халат попросили снять...»