А знаешь, на самом деле я изуродована и покалечена, да так, что каждый вдох отдает глухой болью в ребрах. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле я истекаю кровью и вот-вот потеряю сознание; так и скончаюсь от кровопотери из-за многочисленных ударов ножом. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле мои глаза полны слез, а по венам растекается яд, и я правда не знаю, сколько мне еще осталось. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле мои крылья сломаны, а раны, образовавшиеся на местах вырезанной плоти, горят адовым пламенем – пламенем подлинных мучений; но я научилась игнорировать эту боль, потому что всё еще хочу дышать. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле я тащу на себе котомку собранных годами несбыточных мечт и обид. Каждый шажок вперед дается с неимоверным трудом. Я часто останавливаюсь, чтобы передохнуть, периодически пополняя по дороге мешочек. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле я перестала улыбаться. Смеюсь над чем-то – над жизнью, ситуациями, людьми, но чаще над собой. Так легче, знаешь. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле я предпочитаю врать. Бросаться в омут, осквернять священные места ложью, хватать за холодные руки, смотреть в глаза и шептать, что люблю. И не любить. Ни капельки. Придумать кучу отговорок и историй, чужих откровений и наигранных чувств, лишь бы никто не добрался до истины. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле наш дом построен из песка и я с легкостью его разрушу в один день. Тогда ты впервые увидишь во мне Иуду, разочаруешься и больше никогда не сможешь довериться. Ты проживешь какое-то время в воздушном замке, сотканном из иллюзий, и, возможно, даже искренне поверишь в счастье. Но его нет, как и меня рядом с тобой. Ты сам себе всё придумал. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле я пью отравленный чай и тебя им пою. Ты с благодарностью принимаешь чашку и не догадываешься, что на дне кроется твоя погибель. Но ты этого не видишь.
А знаешь, на самом деле я привыкла ходить с зонтом под своим небом, даже если дождя и вовсе нет. Больше всего боюсь промокнуть и простудиться. Заболеть и не суметь идти. Оставаться на месте, наедине со своим мешком, из которого змеями расползутся печали минувших дней. Колышком застрянут в сердце и не выудить уж их оттуда. Будут ныть и мешать занозой, пока не найду где-то на дне пинцет (надежда-спасительница) и не вытащу.
Привыкла менять пароли к сердцу каждый день, чтобы никто не смог получить доступ к самому уязвимому, живому. И вот, когда в конце дня ты разгадываешь пароль, получаешь право побыть со мной настоящей – честной и пугающе слабой, а еще очень нуждающейся в понимании и заботе. Наутро, конечно, пароль снова изменится, и вряд ли ты уже сможешь когда-либо отгадать (а, может, всё-таки отгадаешь еще раз), но ты уперт как осел, а значит, будешь пытаться снова и снова.
А знаешь, на самом деле я очень хотела, чтобы ты это всё увидел. Но ты этого не видишь…
Анастасия Мур