Он пил, шутил, таскался по балам,
ухлестывал за дамами,
а где-то
в сырой земле России, под оградой
священных мест лежал в гробу Поэт,
так бегло им убитый на дуэли…
Барон дожил до старости почтенной
и старчество его не сторонилось:
сенаторское званье, ордена,
поместье знатное, почет среди французов,
признательность сословья за заслуги
перед Республикой…
…позор в России,
но до чувств российских
барону было равно безразлично,
как складкам юбок дамских – до владелиц.
И вот старуха-смерть их уравняла,
объектов биологии – не духа,
и на вопрос сурового Арбитра
за тридцать семь и восемьдесят три
они ответят: Богу ли, сознанью
надмирному – о том никто не знает,
и вечной той загадки разрешенье
не будет явным, зримым и весомым.
Барона не спросить, Поэта тоже.
Но спросит с нас Поэт по полной мере.
2003