Этот дом на последний, да и на первый взгляд: мебельный, заповедный, нерукотворный сад. Не под небом суровым – сырая земля, на узоре ковровом росли мебеля. Как сюжет гобелена, замерев на виду, Мать, Отец и Елена жили в этом саду. В этой зоне покоя, не боясь сквозняка, обживал каланхое свой горшок у окна. Как ни странно, растенье цвело взаперти, словно ложь во спасенье, словно блажь во плоти. На одной пуповине, выбиваясь из сил, телепался в камине огонёк Негасим. На обоях зелёных, как морская волна, череда галеонов и земля не видна. Это - тема покоя, так что дуй-негодуй на затишье морское, голубой Ветродуй, и орнамент по стенке плыл на всех парусах, только пятились стрелки в зеркалах на часах, да полотна темнели в неподвижной тоске, словно сон о Тюмени, словно дом на песке.