Александр Акулов
СОФЭЗИЯ
Поэзия — это не стихи, а стихия. Давно бы пора это запомнить.
С первого взгляда кажется: философская поэзия присутствует:
С горы скатившись, камень лег в долине —
Как он упал? Никто не знает ныне —
Сорвался ль он с вершины сам собой,
Или низвергнут мыслящей рукой?
Столетье за столетьем пронеслося:
Никто еще не разрешил вопроса!
Но здесь вроде бы философии больше:
"Вот наша жизнь, — промолвила ты мне,
Не светлый дым, блестящий при луне,
А эта тень, бегущая от дыма..."
А если задуматься? Намного ли было сказано
лучше, чем у Омара Хайяма? Например:
Все, что видим мы — видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей — не видна.
***
Удивленья достойны поступки творца!
Переполнены горечью наши сердца:
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
***
Жестокий этот мир нас подвергает смене
Безвыходных скорбей, безжалостных мучений.
Блажен, кто побыл в нем недолго и ушел,
А кто не приходил совсем, еще блаженней.
Хорошо, но походит на трактат. Этак возникнет желание почитать Веды или Парменида. Как раз в философской поэзии исключительно важно то, что невыразимо философскими терминами и не схватываемо ни одним философским аппаратом.
В поэзии нужно оторваться не только от философских учений, — но и от всякой житейской мудрости. Тогда получаем нечто сублимированное, высшее, на что способна поэзия. Можно увидеть пик.
А где хваленая русская просодия? Ведь философию можно выразить одной инструментальной музыкой. Почему в этом смысле плохо работает музыка стиха?
Несмотря на это, куда выразительнее, чем всё предыдущее, строки:
Дай вкусит уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!
А здесь еще больше:
Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
А вот не просто философия, но философская магия:
Странных и новых ищу на страницах
Старых испытанных книг,
Грежу о белых исчезнувших птицах,
Чую оторванный миг.
Жизнью шумящей нестройно взволнован,
Шопотом, криком смущен,
Белой мечтой неподвижно прикован
К берегу поздних времен.
{{У Блока именно: шОпотом}}
Или:
Зазовь.
Зазовь манности тайн.
Зазовь обманной печали.
Зазовь уманной устали.
Здесь иной оттенок, вдохновляющий:
Есть иные планеты,
Где мы были когда-то,
Где мы будем потом.
Либо:
Мне странно видеть лицо людское,
Я вижу взоры существ иных…
А это чуть не призыв:
Сны и тени, —
Сновидения,
В сумрак трепетно манящие,
Все ступени
Усыпления
Легким роем преходящие,
Не мешайте
Мне спуститься
К переходу сокровенному…
Напоминание:
Тончайшие краски
Не в ярких созвучьях,
А в еле заметных
Дрожаниях струн, —
В них зримы слияния
Планет запредельных,
Непознанных светов,
Невидимых лун.
Совсем хорошо:
Мне открылось, что Времени нет,
Что недвижны узоры планет…
А здесь Алексей Крученых переступил через блаженного Тинякова и киников:
в покои неги удалился
лежу и греюсь близ свиньи
Омара Хайяма упоминали, но есть и другие азиаты. Всё-то у них заслоняет путь лотос, то дороги и ручьи сплошь покрывают лепестки цветков, но больше всего они любят ловить мгновение.
***
Вдруг капли дождевые сорвались
Перед горой с бегущих облаков.
***
Только лотос разросся вокруг,
Всюду лотос на нашем пути.
***
Всё же сбился с дороги
Средь ручьев, лепестками покрытых.
***
Вечерним вьюнком
я в плен захвачен... Недвижно
Стою в забытьи.
***
В мареве майских дождей
Только один не тонет
Мост над рекой Сэт;.
***
Волна на миг отбежала.
Среди маленьких раковин розовеют
Лепестки опавшие хаги.
А здесь похоже на европейскую печаль, но это XI век, Япония:
Будь я Луною,
Что там заходит
За горный гребень,
Я б не вернулся в печальный мир.
Переезжаем в Европу:
Я погашу мои светила,
Я затворю уста мои,
И в несказанном бытии
Навек забуду все, что было.
***
И день окончился. Горит одна звезда.
Вечерний зов к душе. В безвестное Туда
***
И странная струна
Играет без смычков.
Мой ум — в долинах сна,
Средь волн без берегов.
***
В сердце — надежды нездешние,
Кто-то навстречу — бегу...
Отблески, сумерки вешние,
Клики на том берегу.
***
Дома растут как желанья,
Но взгляни внезапно назад:
Там, где было белое здание,
Увидишь ты черный смрад.
…………………………
Я закрою голову белым,
Закричу и кинусь в поток.
И всплывет, качнется над телом
Благовонный, речной цветок
.
***
Я вышел в ночь — узнать, понять
Далекий шорох, близкий ропот,
Несуществующих принять,
Поверить в мнимый конский топот.
……………………..
…………………….
И стало ясно, кто молчит
И на пустом седле смеется.
***
Ужасен холод вечеров,
Их ветер, бьющийся в тревоге,
Несуществующих шагов
Тревожный шорох на дороге.
***
Мыслей без речи и чувств без названия
Радостно-мощный прибой.
***
На том берегу наше счастье взойдет,
Устав по лазури чертить огневую дугу.
***
Нам непонятны веления тайные,
Жизни земной предсказания смутные, –
Мы — только атомы жизни случайные,
Мира печального гости минутные.
***
И лишь во сне
Над этой жизнью рея,
Себя тая,
Цветка касалась
Бабочка-психея,
Душа моя.
***
Хорошо на зеленой луне
Там душа моя бродит во сне
Осторожно по трещинам дна
Как слепая ступает она
А за нею зубчатая тень
Со ступеньки скользит на ступень
В России так и не появился настоящий сюрреализм. Зато он расцвел в других странах:
Звенит
шумит
откликается
изморозь
аромата
становясь блаженно поющей синью.
Синь плодоносит светом.
***
Цветыоблака
облакацветы.
Отражаются звоны
в безмерности.
Синие воспоминания.
Между высью и глубью…
Вот он искомый модернизм без декадентства! Два усатых человека его у нас заблаговременно отобрали. Правда, не так давно от нас ушел супрематист Геннадий Айги. Увы, не всем оказался понятен. И действительно в каждый его текст нужно долго вживаться, а результат такого процесса редко кого обнадежит. Уже будет не до философских озарений.