Флейта, сидя во рту большегубом,
помнит мир, первозданный и строгий,
где однажды была она дубом,
и бурлили певучие соки,
проходя по ветвям, как по трубам;
средь листвы кликал ветер высокий,
плод о землю гремел полутрупом,
вили гнёзда трескучие сойки...
Но пришли рты и руки чужие,
оглушили, ужали, ушили,
оторвали от вещих корней.
Бестолково колышутся звуки,
человечны, расчётливы, сухи...
Духи леса, рыдайте о ней!