Он пером черней прогоревшей золы в печи,
Ясноокий, с адским огнём в глазах,
За нательным крестом душа уже не болит,
Потому что продана с молотка.
Сигаретная дымка затягивает петлю,
И контракт готовый на сотни тел.
Сколько тех кругов, мой Данте?
Считаю...
Сбиваюсь...
Бьюсь однокрылой птицей, боясь взлететь.
Говорят, где-то есть разноцветный последний круг,
Там не пишут чёрным, нет печали и лжи,
Но пока по дороге на северо-юг,
Попадаются лишь прогорклые миражи.
Ну а здесь...
Отдаёмся друг другу полностью под стихом,
Как под одеялом, от первой буквы до крайней точки,
Выношу себя за кавычки сломанною рукой,
Не решаясь на новые старые строчки.
Но к полуночи снова беру перо,
Калиграфно весенние сны с нежностью выводя,
Ничего, что рукописи не горят —
Жгу всё,
Чтобы только согреть
Тебя.