Как же я тебя любила, чародея,
раскаляясь от любви и холодея!
Только взгляд, бывало, кинешь исподлобья
колдовской, как приворотное снадо́бье
и в глаза твои гляжу я, как собака,
погружаясь в глубину густого мрака,
неподъёмного в своей глухой немо́те,
приземляющего на сердечном взлёте.
Но, как дождь врачует выжженную сушу,
так и слёзы исцелили мою душу,
что выбаливала в потайном алькове
от такой своей нерадостной любови,
не жалея и украдкой ни минуты,
о годах (где год за три) душевной смуты.
Всё ушло, душа вот только в вечных шрамах,
как говаривали в старых мелодрамах.