О моих студенческих годах.
Эпиграф:
«Мои студенческие славные Года!
Вас вспоминаю я с благоговеньем.
5 лет казались бесконечностью тогда,
Теперь, увы, вы для меня – Мгновенье!»
(Автор).
Сокурсники, Сокурсницы мои!
Вы помните, как мы впервые повстречались?
Толпой малознакомою собрАлись
В фойе на ЭР-ТЭ-ФЭ, в загадочном «УПИ».
Мне кажется, нас было 26-ть?
Вы – молодёжь, вам – по 17-ть – 18-ть.
Нам – «старикам» исполнилось за 20-ть.
Мы были старше вас на 5-ть тирЕ аж 8-мь лет!
Начало сентября – колхозная пора,
В то время вся студенческая «детвора»
В колхозы и совхозы выезжая,
(Помочь селу в уборке урожая)
Знакомились друг с дружкою слегка.
И мы не миновали этой «доли»,
Нас Деканат направил в Каменский колхоз.
Спасибо Кафедре АСУ, мы с вами познакомились
В сельхоз полЯх чуть-чуть, немного, вскользь.
Вы помните тот Каменский колхоз,
Картошку незабвенную, лежащую на пашне?
Вы помните, средь вас был Я – матрос
В бушлате чёрном, а под ним – в полосочку тельняшка?
То был наш первый курс и группа 113-ть
(С приставкой «Р»), мы собрались ещё недружною толпой.
Не помню лиц всех ваших молодых, прекрасных,
Но кой-кого запомнил средь гурьбы вашей младой!
Простите, но средь вас – сокурсников моих
Запомнил я тогда Володю МУчника.
От недостатка сил физических своих
Он был «явлением Христа – великомученника».
Ох, как он, бедненький, страдал,
Когда ведро с картошкой поднимал!
Ему я в этом деле помогал,
Играючись, его ведро с картошкою в мешок бросал.
При этом распевал я русские романсы,
Иль арии из опер исполнял.
Володя, слушая мои «нюансы – распевансы»,
Благодарил меня негласно, без похвал.
(Не знаю, почему меня Судьба к вам ниспослала,
Мне надо бЫло бы в Консерваторию на класс вокала?).
На этой почве музыкальной мы сошлись,
5-ть лет мои «произведения» Володя слушал.
Ну, а в математических познаниях своих
Он – гений был и, сверх того, имел необычайно музыкальны Уши!
Нас было 26-ть на первом курсе,
Один был «лишним», а, быть может, «лишних» было два?
И перед тем, как стать нам второкурсниками,
Поуходили «лишние» и к нам из «кандидатов»
Наташа Белоусова пришла:
«Боец, борец, ядротолкалец»,
Красавица, с фигурой мощной и стальной.
Наташенька, тебе, конечно ж, нелегко давались
Науки точные, ты маялась (как я), идя не той тропой.
Забыл, как к нам Валера МочалОв пришёл,
Но помню ту медаль, что на груди его сверкала.
На острове Ратманова три года он провёл,
Границу охранял от вОрогов из «капиталла».
Но наконец, после весенней сессии всё «утряслось»,
Нас стало в группе столько, сколько нужно!
А дальше … Всё поехало и понеслось,
По «терниям» наук мы зашагали братством дружным.
Я помню первый курс, как вы пришли на мой спектакль,
«У времени в плену» спектакль тот назывался.
Я ж в ДЭГе в это время занимался*
И пригласил вас всех на мой «дебютовский спектакль».
* «ДЭГ» - драматическая экспериментальная группа.
Вообще-то, я на первом курсе «разрывался»
Меж репетициями и учебою в УПИ.
К весенней сессии я выдохся, с трудом до сессии добрался
И 5-ть экзаменов я сдал, мне кажется, с оценкой «Три».
После 2-го курса был Тургай и Казахстан,
Наш строй отряд под поэтическим названьем «Вега».
Я помню то, как Толик с Мишей К. лепил саман,
Как строили дома в степи, усталости не ведая.
Мы заработали тогда «большие деньги»
На «брата» по 500-т и даже по 600-т.
Хорошенькой «прибавкой» к нашей 40-ка-пятирублёвой небольшой стипендии
Те деньги были, мы прожИли 3-ий курс «богато», без забот.
(Жаль, после курса третьего не ездил с вами в Магадан,
Остался для меня «закрытым» Магаданский тот «экран»).
4-ый курс – пора знакомств, любви и свадеб
Студенческих – нехитрых и простых.
«Свидетелем» я был на многих этих «Празднествах»
Горжусь, что до сих пор у вас, когда-то молодых,
СохраненА Любовь и Преданность друг - другу в мыслях и делах своих.
Из нас: «армейцев – моряков» никто не торопился
Обременять себя семейной «тяжестью цепей».
И, вдруг, из нас, из пятерых, лишь Боречка Углов решился
Жениться на Людмилке – раскрасавице своей!
Я был «свидетелем» на этой свадьбе,
Им говорил какие-то хорошие слова
В «свидетельницу» Танечку Серкову в этот праздник
Влюбился я, (в своих «свидетельниц» влюблялся я всегда).
Но нас, сокурсницы мои, вы, по-просту не замечали,
На кафедрах чужих искали удовлетворения любви.
Мы ж рядом с вами «постоянными» мелькали,
А потому, не зажигали огонька внутри вашей души.
Да и, конечно, нас – «фронтовиков»
На первых курсах вы совсем не волновАли.
Мы «Матанализ», «Вероятности теорию» прилежно изучали,
Не до любви нам было в это время, видит Бог.
И все же, среди вас была одна:
Наташка БОйко, кто «волновала» нас всегда.
Она ж, по молодости, вдруг, влюбилась
В доцента – кандидата с кафедры чужой тогда.
Наташа! Уважаю твои чувства вновь и вновь,
Что делать, то былА твоя чистейшая и первая Любовь.
«Итогом» той Любви стал сын Андрей
И – Разочарование в Любви несбывшейся своей.
Конечно ж, я тебя тогда боготворил,
Но, слава Богу, Бог меня и оберёг, и защитил
От «страсти» той ужасной и опасной
К тебе – подруженьке моей злосчастной.
И все же, дО сих пор живА во мне та Боль,
Но не жалею ни о чём ни чуточку, ни сколь.
На 5-м курсе мы порядком «оборзели»,
Для нас: «Экзамен сдать, как дважды - два».
Нас 22-а «пришло» к конечной цели,
Троих мы растеряли навсегда.
И вот, июнь и ресторан «Большой Урал»,
Мы группой Р-513 собралИсь, чтоб после «разбежаться».
Всё было впереди и ночь июньская - светлА,
Но как же не хотелось нам друг с другом расставаться!
Мы все «распределились», кто куда,
Кому – в другие города, кому – в Свердловске оставаться
Я помню, Таню Юфереву уговаривал тогда
Поехать в Н-Тагил, чтобы со мной не расставаться.
Но Таня мне сказала: «НЕТ!»
И вскорости в Новосибирск умчалась.
Там проработала немало долгих и счастливых лет
И через 38 лет! вернулась на Урал,
И к нам на «встречу» в кафе «Ной» примчалась.
На этом я, пока, поставлю точку
На институтских пламенных годах.
Хоть в голове моей полнО воспоминаний-строчек,
Перехожу к воспоминаньям «послеинститутским» я в своих стихах:
Послеинститутские письма, звонки и встречи.
По окончании Института лет 10-ть мы не встречались. «Вставали нА ноги»,но переписывались иногда друг с другом.("сОтовых" тогда ещё ещё не было.)
Впервые собрались по печальному событию: погиб от ядерного излучения
наш сокурсник-Серёжка Карташов! Мы его хоронили. Затем, почти одновременно, ушли из жизни наши «армейцы»-Санька Рогожкин и Валера МочалОв!! То были «дикие» 90-е годА. (А совсем недавно ушёл из жизни наш четвёртый сокурсник-Миша Кононов: красавец-мужчина!).Вот такие «пироги».
После 2000-х годов мы «потянулись» друг к другу, стали собираться чаще.
Спасибо за это Толику Дееву-вдохновителю и организатору всех наших встреч.
Позвольте же вам поведать о некоторых звонках и встречах и начну, пожалуй, я с Наташи БОйко-моей «нестандартной» и противоречивой подружке-сокурснице:
Наташка! помнишь, позвонил тебе,
Впервые, за «100 лет» молчанья?
Услышал голос твой и грустный, и печальный,
Ты не ждалА, что В. ШишмИнцев, вдруг, заявит о себе!?
Ну а потом разговорились мы с тобой
И голос твой вновь зазвучал и нежно, и приятно,
Он – узнавАем стал, мне было трепетно и сладко,
Что ты отозвалАсь на мой звонок нечаянный, дневной!
Ах, как мне много бы хотелось рассказать тебе,
Да и с тобой за годы и десятилетия произошло немало.
Сломалась ты, Наташа, или не сломалась
От всех невзгод, прошедших по твоей Судьбе?
Наташенька! Ты для меня была тогда
Чудесной Неземною Сказкой!
Любил ли я тебя, (любил ли я тебя?..),
Не буду бередить я душу «тЕмой» старой, яркой!
Но обожать тебя, естественно, я обожал,
Хоть иногда и слишком резко чувства выражал.
Прости, всё это – следствие обиды,
Безумно я страдал, мой «легкокрылый» Идеал!
Страдал, ох, как страдал,
Когда ты на меня внимания не обращала,
Тобой тогда (да и, наверное, теперь) «ЧервИнска» страсть обуревала,
Я, обожав тебя, тебе (чудак!?) в той «страсти» помогал.
Под впечатлением недавней нашей Институтской встречи
Хочу я высказать такие речи:
Наташа, дУшенькой своей ты стала боле «прозаичной»,
А поведением – всё той же милой, взбАламошной и «привычной».
Мне кажется, Жизнь нелегкА тебе, Наташенька, досталась,
Разубедилась ты во многом, разочаровалась?!
А помнишь, как средь нас ты «бабочкой» порхала,
Иль «стрекозой» по жизни пролетала?
Ты светлым лУчиком для всех для нас былА,
Увы, доцент чужой (Червинский) завладел тобой тогда.
Я помню всё, всё, всё,
Все Институтские года - счастливейшее Время!!!
Я вспоминаю этих лет прекраснейшее Бремя:
Экзамены, колоквиумы, то, да сё…
Наташка, помнишь, как твой день рожденья отмечали?
Как на «ПлотИнке» группою гуляли,
Салюты, фейерверки наблюдали,
Тебя с 20-тилетьем поздравляли!
Но про студенческую нашу Тему
Я напишу потом отдельную Поэму.
Сейчас же продолжаю свой рассказ о том,
Чему свидетелем при нашей «встрече»
Был в том КафЕ – уютном и простом:
Галка ЧучУмова, меня ты поразила
Своею прежней, странной красотой.
Почти уж 40-к лет прошло, ты ж сохранила
Характер, душу, образ необычный свой!
Глядел я с радостью на твой «портрет»,
Ты – та же, как в свои «осьмнадцать» лет!
Танюшка Юферева, ты изменилась, это - факт,
«Фактурой», но в душЕ осталась прежней,
Такой же рассудительной, спокойной и уравновешенной,
(Жаль, что на 5-м курсе ты не согласилась
Со мной «распределиться» в Н-Тагил – прекрасный Град!)
Мне также жаль, что не ответила ты на Любовь Валеры МочалОва,
Которую неявно выражал он наяву и в письмах к тебе снОва.
Ответила б взаимностью на ту Любовь
И был бы жив наш друг - Валерка Мочалов!
То, Таня, не в укор тебе и не в обиду,
Всё это – философия одна:
Поступки наши, часто, малозначащие с виду,
К последствиям ужаснейшим приводят иногда!
Жаль, девочки, что вас на встрече было мало:
Наташка Белоусова, хоть рядышком жила, но не примчАла.
Иринка Буйнякова: «Где ты шлялась, где былА?»
И Галя Маймина нас вовсе предала.
(Я думаю: «Какими вы, девчонки, глупенькими были,
Когда нас (однокурсников) не оценили.
5-ть лет мы рядом с вами жили,
Ничем вас не унизили, себя не осквернИли.
Мы пятьдесят экзаменов совместно сдАли,
Экзамен на Любовь, увы, увы, не сдАли!?
Но говорят: «Любовь, конечно, зла,
Нередко, мы влюбляемся в «свинью» или в «козла»!
Не понимайте, однокурсники, превратно вы мои слова,
Всё это – та же философия моя.
Но в чём почти уверен я:
«Козлы и свиньи» Ангелами к нам приходят (иногда).
Жаль, слишком поздно к нам приходит истинное Озаренье,
Года прошли и лишь сейчас «в душе настало Пробужденье!»)
А вот: передо мною – мужики -
Сокурсники мои, теперь – мужИ.
Полковники, доценты, кандидаты в Депутаты…
По возрасту сейчас, увы – пенсионеры. А когда-то,
Студентами все были мы, как пелось в «Гимне» про УПИ:
Начну, пожалуй, с «Бормана», то – «кличка» Боречки Углова.
Вы посмотрите на него: за 38- лет с ним не случилось ничего такого!
По-прежнему, спокоен и по-детски любопытен, внешне, хоть бы хны,
Всё также аккуратен и года не изменили прежние его черты.
По-прежнему, живёт с одной женой!?
С Людмилкой-раскрасавицей («Свидетелем» я был на свадьбе той).
По-прежнему, пытается бросать курить,
Но с нами начинает, вдруг, опять дымить.
Мне импонирует такое в Боре «постоянство»,
Достойное он место занимает в Космоса пространстве.
А вот сосед, что справа от меня,
То – Санька Говорухин, (кличка: «Балаболкин-Булкин»).
По-прежнему, «оправдывает» он себя:
Смешливый, говорливый, как дитя,
Как колокольчик заливается он смехом бойким, гулким!
Не пьёт, не курит, ох, каков он молодец!
ДевИчий цвет лица и бережёт, и сохраняет,
Лишь седина немножко «пробивает»
В его власАх, но это – ерунда
Уж чем, а лысиной он, точно, не сверкает,
Таков наш Санька Говорухин – огурец!
А вот напротив, посмотрите – Саня Прокин,
Наш подполковник, (клички, вроде, нет?).
Больших, когда-то, был «секретов» человек,
Сейчас –«в отставке», с пенсией достойной.
С тобою, Саня, зА все годы не случилось ни фига,
Ты внешне – тот же и к тому же – мудр, как и всегда.
С тобою после «Кафе-встречи» мы «калЯкаем» всю ночь,
Бутылку водки (или две?) случайно опростаем,
И чай, и кофе литрами мы выпиваем,
И разговор ведём всю зимнюю мы ночь.
Я радуюсь, что Сашенька – жена твоя
Не осуждает нас и не ругает.
Спокойно спит, она же – умница, всё понимает:
«Мы, могикАне, философствуем и обсуждаем
Проблемы нОнешние и… далёкие летА.»
Ты, Саня – филосОф, такой же, как и я,
Не понимаю я, порой, тебя,
Не от того, что голова глупА моя,
А от того, что, просто, глуховат немножко я.
Ты разговаривай со мной погромче,
Такая к тебе просьба у меня.
А вот, ребята, Витя Бородин, (кликуха: «Чёрный»),
Он – самый «прАведный» из нас.
По жизни – рассудительный, спокойный,
Невозмутим и основАтелен, как, извините, «медный таз!»
В тебе, Витюха, заключаются две «противуречИвых» вещи:
Наука точная и распрекрасная художника Душа.
Ты к следующей встрече, наш художник безупречный,
Преподнеси картины, вышедшие из-под твоего «карандаша».
Ты подари их нам, «студентам» твоим верным
Мы очень цЕним, как художника, тебя.
Соскучились мы по твоим произведеньям незабвенным,
Чем чёрт не шутит! Да, тряхни ты стариною, старина!
Ждём, ждём мы твоего Подарка,
К тому моменту постараемся не умереть.
Твои пейзажи станут откровеньем ярким,
С благоговением их будем лицезреть.
А так, Витюха, радуюсь «по-белому» я за тебя,
Всё в жизни у тебя и хорошо, и ладно.
Детишки, что преподнесла Ритулечка твоя,
Как ты, идут по жизни основательно и славно!
Я рад, Витюша, за тебя,
Неплохо складывается Жизнь твоя!
Тревогу вызывает у меня Серёга «Незговор» -
Полковник нашей славной таможенной службы.
Спокоен, рассудителен, умён, добёр,
Но внешний вид его хотел желать бы лучшего.
Быть может, прихворнул, Серёга ты, слегка?
Ты грустен, глядя на тебя, взгрустнул и я.
А рядышком с тобой – Серёжка РАев - «РАечка»,
Головка тыковкой, но столько в ней ума!
«Вагон и маленьку тележечку» в себя
Всегда вмещала голова, Серёженька, твоя!
Серёжка, ты же всех практичней был тогда,
В научных разработках принимал участие в студенчески года.
Ты «тайной» остаёшься для меня всегда,
А так – ты, парень, хоть куда!
(А кто уж «теорЕтик», то – Володя МУчник - наш еврей,
Физически – пигмей, в душе – гигант, Альберт Эйнштейн!
Жаль, Вова, подзабыл ты наше братство «боевое»,
Замаялся в своих «ИзрАилях» среди детей, идей,
Не приезжаешь к нам, чтоб вспомнить «времячко» лихое!)
А вот, со мною рядышком сидят два кандидата
Каких-то там, (простите, подзабыл) научных дисциплин.
С Москвы: «Савелька» и «Бертран» (а проще, «Бельчик»-генеральский сын)
Примчались, словно депутаты
С ГосДумы к представителям своим, за то – спасибо им!
Великолепны оба, просто – загляденье!
Как много значит: жить в Москве, довольным, сытым быть,
И не испытывать тех материальных затруднений,
Что в 90-ые года в провинции пришлось нам пережить.
Какие молодцы вы – два Володи,
Сюрпризом прискакали к нам.
Остались верными уральской моде и природе,
Merci beaucoup за то, братишки вам,
(Приятность вы доставили и мужикам, и нашим девочкам!)
(Заметил я, как ты, Наташенька, вдруг, встрепенулась
И ланью нежною к «Бертрану» обернулась.
Я ж вижу всё, такой «провИдец» я:
Бельцов Володя, то – Мечта несбыточна твоя!)
Остался неотмеченным последний наш Герой
То – Толик Деев, кличка «Рыжий» или «ДЕич»-
Организатор всех наших футбольных или, просто, встреч,
Великий балагур и матершинник, но – святой душой!
Благодаря ему, общаемся мы иногда,
Он помнит всех наших рождений даты
И с праздниками поздравляет нас всегда,
Приятны нам его «телефонически» цитаты.
Благодаря ему, сегодня собрались мы дружною толпой
И вспоминаем молодые годы нашей жизни,
А Толик разливает водку из «Боржём-бутылочки» простой,
Но, для отвода глаз, стоят на стОлике две «фирменных» бутылки!
Спасибо, Толик, за великие твои дела,
Ты верен нашему студенческому братству
И радуешься, как дитя,\
Глядя на нас - друзей, с трудом собравшихся.
Куда ни плюнь, кругом – одни таланты:
Поэты, кандидаты, музыканты,
Полковники, начальнички, художники, преподаватели-педанты,
Ну, а в душе – всё те же – баламуты-первокурсники, студенты-конкурсанты!
Жаль, навсегда мы потеряли трёх друзей,
Серёжку, Саньку и Валеру.
Они ушли на взлёте зрелости своей,
Но, всё же, кое-что успели в этой жизни сделать.
(Почтим их Память мы минутою безмолвною своей!)…
Что про себя сказать? Я прост, как пареная репка,
Больших высот в науках не достиг.
Однако, смысл Великих Гор постиг
И на двухстах вершинах отпечатались моих ботинок «слЕпки».
На сим заканчиваю «юморнОй» я «опус» свой,
Надеюсь снова лицезреть все ваши «морды-лИца».
Мечтаю: «Снова повторится
Ваше «явление Христа» передо мной!?»
(2013г, 23-е февраля, Кафе «Ной», пос. Компрессорный.)
Год 2017-ый, 24-е февраля, г. Свердловск (теперь, увы, г. Екатеринбург – полунемецкое
название нашего русского города!?)
Мы снова собрались толпой,
Увы, уже не той толпой,
Которой собирались мы когда-то
В «общаге» нашей, комнате 420-той,
Но всё ж, пытаемся собраться прежнею гурьбой.
Что делать?. 40-к с лишним лет прошло,
С тех пор, как мы покинули Упийские пенаты.
И кое-кто из нас достиг «желанных результатов»,
А кой-кого навек безжалостное Время унесло:
Серёга Карташёв стоит передо мной –
Живой, здоровый, развесёлый парень.
Не вЕдал он, что ядерное пламя
Его погубит смертоносною нейтронною иглой.
Валерка МочалОв – добрейшая Душа!
5-лет его мы лицезрЕли, созерцали.
Рванул он после Института в дальни дали
И, вдруг, погиб !? То были стрАшны 90 –тые года!
А Санечка Рогожкин, друг разлюбезный наш.
Вы помните, каким он был неординарным?
И мудрым, и, вдруг, глупым, простоватым,
Его всерьёз никто из нас не принимал.
Трёх наших пацанов ударило «под дЫх»,
Ушли они навек из нашего студенческого Братста.
Помянем их – ребятушек весёлых и прекрасных,
Мы помним их, для нас, по-прежнему – живых!
И, всё же, я чертовски рад
Вновь наблюдать ваши родные морды-лица,
Вы для меня – прекрасная страница,
Которую я перелистываю 40-к с лишним лет подряд.
Естественно, мы внешне повзрослели,
Ну, а в душе остались прежними и вам скажу, перекрестЯсь:
Не возгордились мы друг перед другом, не презрели
Нашу Упийскую студенческую связь!
Кому-то, вдруг, из нас достались Славы слАвье,
Кому-то – инженерная Судьба,
Но наше мудрое Упийское образованье
При нас осталось Навсегда!
(В. Шишминцев. 24.02.2017г.
Юре Пищальникову – бессменному старосте нашей «Р 113 – Р 513» группы
В годы учёбы в Уральском политехническом Институте им. С.М. Кирова.
Мы, Юра, 40-к с лишним лет тебя не лицезрЕли,
МинУло 42, как ты покинул нас на долгие года.
Уехал в Златоуст, потом – в КалИнин, что потом назвался ТвЕрью,
С тех пор в ТверИ обосновался навсегда.
Свершилось Чудо, Юрка: «Ты примчался к нам!»
Вдруг, осчастливил нас своим присутствием.
Поправился на энное количество ты «килограмм»
И мы не исхудАли за твоё отсутствие.
С трудом тебя (да и себя) мы, Юра, узнаём,
«Pardone», с тех пор прошли года немалые.
Но, пропустив по рюмочке, поговорив о том-о сём,
Мы вспоминаем те ЛетА свои бывалые!
И снова перед нами, Юрка - прежний ты,
Тебя мы «Ета-Ета» чтим и помним.
Ты ж Старостою был для нашей «детворы»,
«СтипУху» (45-ть рублей) раз в месяц выдавал по «полной».
Ты в Деканате и на Кафедре за нас страдал,
Просил для нашей группы снисхожденья,
Нас, «стариков» армейских, флотских защищал,
Когда (на первом курсе) нам грозИло отчисленье.
Был лёгок на подьём, на лыжах бегал,
По выходнЫм в Тагил гонял, усталости не вЕдал.
Прошли годА… ЗабЫты лыжи навсегда
Пропала прыть и полежать охота иногда!?
А помнишь, Юрка, как ночами
Вагоны мы на базе разгружали?
Морковку «песковАли», яблоки таскали.
(Одну коробку яблок, кстати, нам в «общагу» выдавали.
А помнишь «Стройотряд» , Тургай и Казахстан?.
(Жаль, я не ездил с вами в город Магадан).
Ох, как мы после стройотрядов наших «шиковАли»,
Рублей по 20-ть в ресторане «Б.Урал» мы «прожигали»!
Вернуть бы, братцы, те года.
Увы, не возвратить их Никогда!!!
Нам остаётся помнить тех годков студенческих беспечность,
Где молодость прошла, где перед нами открывалась Вечность!
Простите вы меня, мои подружки и братьЯ ,
За то, что грустной нОтой завершаю Опус я.
И всё же, никогда не назовём друг дрУга мы на «Вы!»,
Мы не унИзимся до этакого «чинопочитанья».
Для нас – ты «Пюп», уж, Юрий Палыч, извини,
Что обзываем мы тебя таким студенческим «прозваньем».
Давайте же, друзья, поднимем наши кружки
За то, что собралИсь в очередной мы раз.
Мы 42-а годка не видели Пищальникова Юрки,
«Merci beaucoup» ему за то, что посетил он нас!
(22 июля 2017г. Екатеринбург, озеро Шарташ)