Я беру его книгу
и снова
открываю стихи наугад:
в них гармония каждого слова
выше всяких посмертных наград.
Пусть они не утешат печали,
вновь твержу их, почти не дыша,
заглядевшись в небесные дали,
где его затерялась душа.
В запредельные выси подняться,
опускаясь на самое дно:
чтоб вот так вот уйти и остаться -
это право немногим дано.
До надрыва,
до смертного стона
он сумел отодвинуть предел,
от него я услышал и понял
то, что высказать сам не сумел.
И предав все грехи самосуду,
отодвинув похмельную грусть,
жизни,
словно смертельному чуду,
вместе с ним, как впервые, дивлюсь.
Где душа, не нашедши покоя,
снова всё раздаёт, не тая...
Диво дивное, вот ты какое:
горе горькое - радость моя..