Отмолить пыталась, повторяла «дашь нам
хлеб насущный, грешным, и за всё простишь?».
А потом тужила: как же было страшно.
Так и не пришедший в этот мир малыш,
так и не вдохнувший полной грудью вольно,
так и не издавший свой победный крик,
было тебе жутко, было тебе больно…
А потом в ладони сыпала калик
медяки на откуп. Голосила, словно
изменить возможно прошлое. Дотла
выжигала душу покаянным словом
да угодным делом. А потом - ушла,
не расслышав толком в принесённом ветром
звуке, что весною вторит журавлю,-
прозвучало тихо, правда, безответно:
«Не печалься, мама, я тебя люблю…».
2019