Если в ком-то демонов, ангелов рать, то в тебе – пустота.
Ты никто. Звать тебя никак. Ты вообще не та.
Не заводишь. Не трогаешь. Ни меня, ни мое нутро.
Все, что жило в тебе, для меня мертво.
Все, что есть от тебя во мне, – это гниль и мрак.
Я бы даже поверил в твой трёп, но я не дурак.
Я бы мог даже полюбить тебя, но скажи, к чему?
Если речь о тебе, то заткнись. Я скорей умру.
Я скорее подохну в тридцать, подвесив себя как люстру.
Прыгну под поезд, стану овощем, примитивнейшим из молюсков.
Я буду трахать обдолбанных проституток, словлю сифак.
Только б не ты в каждой дуре, что бьёт каблуками в такт.
Только б не ты в каждой строчке, прожженной кипучей ненавистью.
Я презираю себя за то, что тогда мы встретились.
Я презираю себя за случайный поезд и самый дешёвый билет.
Я ненавижу тебя? Да. Я смогу жить без тебя? Нет.
Я не проснусь завтра утром, если не заору, что ты тварь, вечером.
Я бы упек тебя без зазрений в ад, что ты обеспечила.
Я бы метал в тебя копья, да только знаю, пройдут насквозь.
Потому что ты – лишь тень, что со мной, что врозь.
Ты больное воображение. Не живая. Ты паранойя.
Ты видение конченного алкаша. Нежеланное чадо метила с болью.
Ты мараешь холсты. Мою жизнь протыкаешь насквозь остреньким каблуком.
Ты не шлюха. Те телом, а ты же, бл*ть, о другом.
Ты нутром. Пустотой. Ты даёшь в нее за страдания.
Я плачу тебе болью, вхожу в тебя и кончаю.
Это доза. И если завтра не вставиться, не проснусь.
Я тебя ненавижу. Но иначе не жить, клянусь.
Я скорее подохну в тридцать. Сорвусь с лесов и умру от ран.
Потому что кляну, ненавижу, а выбрал сам.
Потому что шепчу сейчас то, что годами не мог признать:
ты лишь повод. Вся тьма во мне. Пустота во мне.
Можно умирать.