***
Не плачь – никто слезам не верит…
Под мягким светом февраля
Мы словно загнанные звери.
Как дикари у алтаря
Не знаем мы, кому молиться,
Кого просить о чудесах…
Февраль все длится, длится, длится…
И тишина на небесах.
***
Просто сесть и крылья сложить,
Не смеясь, не плача, не думая…
Может, Время придет ворожить,
Разведет руками беду мою –
Так разводят мосты в ночи
Корабли пропуская белые…
Полечи меня, полечи!
Чтоб опять к облакам полетела я.
***
УТРО
…подняться,
кофе намолоть,
жужжаньем распугав синиц в кормушке,
умыться,
в зеркало взглянуть,
рукою растирая след подушки
на бледной утренней щеке…
потом в вагоне
в уголке
зависнув,
умереть, уснуть…
но поезд, раздраженно свистнув,
нас высыпает, как горох,
в дуршлаг московского вокзала…
а я ведь так и не сказала тебе, что…
ладно, как-нибудь…
забудь!
НЕМНОГО СНЕГА В ИЮНЬСКОЙ ЖАРЕ
В иные дни одиночество ощущается так остро,
что им можно нарезать время на кусочки…
Елена Касьян
Жара стояла за окном куском плавленого янтаря.
Я открыла маленькую черную книжку – и настали сумерки ноября.
Поздняя осень, переходящая в зиму – дождь, переходящий в снег.
Время остановилось и обратило свой бег.
Косая снежная крупка больно режет глаза…
А может быть – это слезы… Но плакать – нельзя.
В этой книге нет ни весны, ни лета, ни утра, ни полуднЯ.
Только лишь сердце и сердце. Только лишь Ты и Я.
Только Мужчина и Женщина, только Любовь и Смерть.
Здесь уходят, чтобы не вернуться. Смеются, чтоб не стареть.
Но моя душа состарилась, так и не повзрослев.
Ты-то знаешь, как горек
одиночества черствый хлеб.
Мы не становимся взрослыми – я утешу тебя, сестра!
Можно прятаться вечно, с вечера до утра.
Забыть, как нянчилась с болью, как кормила ее с руки.
Но помнить, как это было – на другом берегу реки.
Тратить любовь на кошек. Или собак.
И умереть – просто так.