У прошлого голос трёхлетней девочки,
случайно ответившей на звонок.
И это сжигает в тебе поклеточно
желание вычитать между строк,
что он ещё любит тебя, что мучится.
Что, душу изрезав другой судьбой,
устало, но истово молит Ключницу
открыть ему двери, где жизнь — с тобой.
У прошлого память святого инока,
который стремится забыть о зле.
И факты сменяются сплошь малинником.
Тех ягод как будто бы нет спелей
и краше, и слаже, и вожделеннее…
Но стоит отведать — они горчат.
И ты с исцарапанными коленями
ползёшь из малинника прочь, назад.
У прошлого цепкие пальцы нищенки,
освоившей паперть, как ремесло.
Такая похожа на птицу хищную:
добычу почуяв, потоком слов
(все эти «да благослови», да «Господи»)
проходу не даст, ожидая грош.
А после несутся церковной площадью
проклятия, если не подаёшь…
____________________________________
Такое вот горькое, злое прошлое.
Но всем его козырям вопреки —
бессильно останется, коль не прошено
и если с а м а не подашь руки...