Левый берег Днепра, острова и пороги,
Неспокойный семнадцатый век, казаки
Пишут скопом письмо и горячие слоги,
С уст слетают в округу, лепя ярлыки.
Запорожская сечь- меж врагами заслоном,
Встала вольницей дикой на стрёме путей,
Кошевых выбирают тут и он гегемоном,
Войском правит казачьим вдали от царей.
Рыбный промысел мирный и волчьи набеги-
Суть двоякая тех беспокойных веков.
У костра в поле чуждом под небом ночлеги,
Холм могильный вдали от родных берегов.
Собирался тут вольный люд с окраин Европы,
С верой разной в Христа и Пророка в душе.
Разгильдяи по жизни, а в седле- мизантропы,
Возлюбившие силу в своём палаше.
Вот хохочут в кругу над султаном в ответе
Из картины российской, донесшей писцов,
Как глубока она в этом сюжете,
И как жизнь мала тех лихих удальцов.
Им лучше пасть вольным в погибельной сечи,
Чем спину пред кем-то гнуть жизнью всей,
А боль от пронзающей тело картечи,
Им слаще чем барский кнут, розги князей.
Не долог век Сечи в масштабе планетном-
Раздавлена мощью больших государств,
Но память о ней в холсте русском бессмертном,
Жить будет на фоне почивших тех царств.