Вот я пишу: сплетаю строчки в свиток.
Мои надежды, чаянья, мольба
порой бывают откровенной пыткой.
Но чья-то оттопырена губа:
ей мой демарш ну что-то вроде дышла:
куда она вильнёт - туда и вышло.
Пропали ли мои надежды, стоны
средь этой бесполезной обороны?
Один читатель мой реальнейшую клизму
мне в сказку превратил, в подобье коммунизма.
Но мне понравился сих мыслей поворот:
к реальности найти совсем другой подход.
И не единожды подобные детали
мне мысли новые и поводы давали.
Так что ж, читатель, без тебя никак
мне не вписаться в жизненный бардак?
Но совпадения, буквальные притом,
скучны, глупы, как зеркало с котом.
Увидев в зеркале свой облик сообразный,
кот познаёт, что мир разнообразней.
Единомышленник звучит, конечно, веско,
но слишком правильно, как в суд тебе повестка.
И отмотаться ты, конечно, не моги:
обязан соответствовать -
такие пироги.
Но где ж тогда, поэт, высокое чело,
какое к Богу обращаешь ты зело?
Святое одиночество, особый разговор
с Творцом всесущего, его ночной дозор?
Где сокровенность, глубина науки,
к которой ты протягиваешь руки
и подымаешь дыбом волоса,
чтоб неземная выплыла краса
твоих и слов, и вымыслов нездешних?
Ужели быть скворцом в пустой скворечне?
И где та мысль, что всё соединит?
Один известный и прославленный Пиит
писал, что только тот поэт изрядный,
кто к Богу обращает понт приватный.
Другие же - пустые рифмоплёты:
читателю польстить - святая их забота.
Щекотка чувств и пошловатый вкус
приятны большинству - читательский союз.
Но легковесных тем и мыслей бестолковых
не выдержит твоё честнОе слово.
Кто изменял призваниям своим,
потом собой же был он и судим.
А неразумному втолковывать азы-
тот самый труд, что испытал Сизиф.
Так как же быть в конце концов творцу,
как путь познать к хибаре иль к дворцу?
Наверное, не изменять себе,
отринув напрочь линии в судьбе.
Идти своей тропой и в счастье, и в беде
и каждый день не думать о себе.
Пред Богом и царём достоинство иметь:
и вовремя сказать, и вовремя стерпеть?
Поэзия - кроваво ремесло,
и, если уж тебе так зверски повезло,
готовь и соли пуд, и лодку, и весло.
Иди, поэт, к своим родным пределам
и счастлив будь, что занимался ДЕЛОМ.
А что ж читатель? Тоже ведь родня.
Как мне без них? Ему как без меня?
Пожалуй, если правду - матку пишешь
И сам себя хоть раз в неделю слышишь,
и не крива дороги колея,
то, верно, потрудился ты не зря.
И кто-то в том пути тебя услышит,
поймает истину, продолжит разговор,
а, может, даже разгорится спор,
лишь было б в том весомое начало…
Ах, как меня всё это укачало…
Возможно, друга обретёшь ты с этих пор
и с ним продолжишь важный разговор,
пока Земля ещё теплом и светом дышит…
Тебе он эпитафию напишет.