Тень от увядшего букета
Свернувшись на стене лежала,
Тень от увядшего букета
Была печальна и больна,
И капля солнечного света
Переливалась и дрожала
На дне хрустального бокала
От недопитого вина.
Под старым выцветшим портретом,
Покрытым временем и пылью,
Под старым выцветшим портретом
Пылал камин, а между тем,
Тянуло сыростью и гнилью,
И зябко было, до бессилья,
И чьи – то сломанные крылья
Лежали с надписью “Эдем”
Изображенный на портрете
Старик с улыбкою крысиной
Изображенный на портрете
Был , судя по одежде, лорд,
Взгляд как болотная трясина,
Он весь жестокость и насилье,
И подпись, что внизу гласила:
Художник Бэзил Холуорд.
А где – то в танцевальной зале
Кружился тот, кого прозвали
“Прекрасный принц”. Огни играли,
Гремел оркестр, сверкал паркет,
Его глаза небесной сини
Они почти невыносимо,
Нечеловечески красивы,
А дома ждал его портрет.
Его наперсник и свидетель
С нечесанной седою гривой,
Его наперсник и свидетель,
Ухмылки хитрой не тая,
Он, словно шамкал торопливо,
И также улыбаясь криво,
Он принца ждал нетерпеливо,
Его душа, - второе “Я”.
Шло за мгновением мгновенье
И угасал огонь в камине,
Шло за мгновением мгновенье,
Пробило полночь. В то же миг
Раздался треск, взметнулись тени,
И вышел прямо из картины
Он, как конца времен знаменье,
С ухмылкой злобною старик.
Зарей холодной и печальной
Восход луны знаменовался,
Зарей холодной и печальной
Был крепко скован небосвод,
И лунный свет во мгле хрустальной
Дождем жемчужным рассыпался,
И лунный свет во мгле хрустальной
Был чист и холоден как лед.