Хлопнула дверь, и вдруг тишина,
Заглушен гнев поступками.
В четырёх стенах, на полу, одна
Сидела девочка хрупкая.
Мужские шаги отдалялись за дверь,
Разбивались об пол слезинки.
"Мы вдвоём с тобою, мама, теперь?"
А сердце на две половинки.
-Почему он ушел?- задавал вопрос
Своим куклам наивный ребёнок.
Но ответа, увы, нигде не нашлось.
Снова плачет, и голос так тонок.
Год за годом. Все знают, что время-песок.
Подросла, изменилась сильно.
Только мысль стучит день и ночь в висок.
Заставляет думать насильно.
Был морозец на окнах. Зима на дворе.
Волшебством озарён весь город.
Ей так нравилось помечтать в декабре,
Рассмотреть на стекле узоры.
И стук в дверь. Побежала гостям открывать.
Подлетела, за ручку схватилась.
И, открыв, не смогла ничего сказать.
Молча на пол она опустилась.
Невольно закрыла руками глаза
И заплакала снова по-детски.
По щеке покатилась, как пламя, слеза,
От боли некуда деться.
В дверях стоял незабытый отец,
В руках пустая бутылка.
Он так и остался: бездушный наглец
С ужасно надменной ухмылкой.
Набрав силы в кулак, она встала с колен,
Поборолась с комом в горле,
Поняла: он является ей никем,
И мир стал пред нею развёрнут.
"Твой уход я считала проблемой своей
Огромнейшего масштаба.
Мне казалось, что нет ничего больней,
Чем отсутствие в жизни папы.
Но ты знаешь, не стоит себя тяготить
И считать, что твой мир разрушен.
Можно даже в том случае славно прожить,
Если ты кому-то не нужен."
Хлопнула дверь, и вновь тишина,
Подобная чем-то могильной.
Похоронив свою боль сполна,
Хрупкая стала сильной.