Жак-Луи-Наполеон Бертран длительное время рассматривает картину с фигой. Фига кривляется всеми задиристо загнутыми пальцами. Она освещена спереди, будто источник света расположен в глазах смотрящего. Чётко подсвечен кепарик на большом пальце.
Взгляд то поднимается снизу вверх по лестнице: ступенька мизинца, ступенька безымянного, ступенька среднего пальца, перелазит через козырёк на вершину указательного и упирается в тупик; то скользит сверху вниз, с вершины на козырёк, с козырька, перепрыгивая сразу три ступеньки, приземляется на подставку.
На подставке также ... – фига не дает отвлечься и снова приковывает к себе всё внимание. Направления полутеней и устройство перспективы указывают на то, что смотрящий и предметы картины находятся в едином пространстве.
После многих восхождений и спусков, с большим усилием воли, он замечает, что на подставке установлена... еще одна фига, поменьше размером и такая же задиристая. Поглощая всё больше внимания, она разрастается и перекрывает собой первую фигу. Взгляд поднимается по ступенькам: мизинец, безымянный, средний, с козырька на вершину. Теперь он не упирается в тупик, перед ним открыт дальний вид: за фигой притаилась еще фига, за ней – другая, и так – до горизонта. Да, их там – дофига.
Они задвигались, наползают, подходят вплотную. Взгляд перепрыгивает с вершины одной фиги на другую, сам оставаясь на том же месте. Всё кишит фигами. Фиги, фиги, фиги. Фигасе сколько их. Нафига это? Фиг с ними? Пофиг. Нифига.
Кепарик надвигается на глаза. Алоизий поправляет его средним пальцем. Чувствует спиной чей-то взгляд. Не оборачиваясь, быстро уходит.
Птицы хватают клювами семечки на ладони.