Возвратишься ль во прах, чем и был, человек, ты вчера?
Славным завтра горшком явят руки тебя гончара?
Что за мастер ваял? Черепок! Да на вид непонятен!
Костяная ль окаменелость чела?
И на солнце немало загадочных пятен.
Сладок мёд, но, трудясь, горьким потом исходит пчела.
Жизнь, чья трепетна суть! – вся в тенётах увязла наук.
В паутине, что сплёл, подзапутался разум-паук.
Он в мельканье частиц различал и концы, и начала.
Сам – считал – по себе и гончарный вращается круг…
Ну, а мудрость во всём – и в пустом черепке! – примечала
Мысль и душу Творца, мастерство созидающий рук.
Коли пуст черепок, так о чём же судить по нему?
Есть ли смысл в пустоте? Нет ли смысла? – вопрос подниму.
Мудр молчащий любой иль язык от рожденья короткий?!
Всё вместит пустота! В пустоте и живём потому.
Мне бы дальше пойти, но гнетут рассуждений колодки.
Мудреца же спрошу: « А на свет и рассмотрим ли…тьму?»
Свет прозренья в Любви! Сладкозвонным пою соловьём!
У чертогов Любви мудрый – нищ, а стоит на своём.
Пусть назавтра и нас подмешают к извечному праху.
Пусть у вечности – лучшие! – жизни мгновенья крадём.
Неподсудна любовь, что ведёт на высокую плаху.
На возлюбленной грудь! Наши головы там и кладём!
Губы милой – пьянят! От чужого ль хмелею вина?!
Для суровых мужей очевидна поэта вина.
Чью-то голову мы и находим, бывает, пустою.
Я ж, теряя свой ум! – здесь ответчицей – вижу – спина.
Суд мудрейших почтением удостою:
« Коль пуста голова, то спине перепало сполна!»
Бит и жизнью поэт, и врагами колочен поэт.
Изъясняться вовек не умеет короче поэт.
Снисхожденья прошу у тебя, мой учёный потомок.
Горсткой праха кружусь над могилой разверзшихся лет.
Мы блуждаем во тьме и в душе не развеять потёмок.
Уходящим во мрак – оглянитесь беззлобно вослед.