Зелье забвения, горькая влага.
Лес расступился у края оврага,
и не хватило ни воздуха, ни
жара сгореть на ветру, как бумага
(холоден был, а теперь полыхни).
Но раздвоилось в груди и распалось –
сладкая пропасть, сухая трава –
и отделилась текучая жалость
от ледяной тишины торжества.
Бега биение, слов огневица,
тесного лёгкого тела темница,
устрица сердца и крови канва.
О мой близнец, распусти рукава,
дай зацепиться за красную нитку,
за невесомую тайную нить,
выкрасть следы твои, время пленить
и превратить настоящее в пытку,
чтобы у края за шаг от огня
ты задержался навечно, дразня
несовершенством секунды...