- Здравствуйте, Николай Иванович.
- Здравствуйте, Анастасия Сергеевна.
- Ну, как Ваши дела? Есть успехи?
- Да как Вам сказать… Вроде бы и есть, но как-то… ни к чему они, что ли.
Некрасивая она была. Ну вот, некрасивая… Сутуловата, плечики внутрь, и ножки много короче, чем надо, а таз шире… Шейка короткая, лицо круглое и широкое, черты лица мелкие и невыразительные… И даже волосы редкие, жёсткие, капризные, рыжие, тяжёлого ржавого оттенка. И да. Щедрая россыпь веснушек.
В школе ничто не мешало ей хорошо учиться: захватывающее начало гендерных игрищ прошло мимо, не задев её. Поначалу это вызывало жгучую зависть, но потом Анастасия увидела, как у одноклассниц наличие рядом, да и просто где-то в мире, юношей вначале понемногу, но затем всё сильнее становится клеткой, нет, даже «внутренним управителем». Эмоции и поведение юных прелестниц незаметно для них самих подчинялось желанию как-то выглядеть, вызывать восхищённые реакции и действия у «непрекрасного пола», и бесконечным мучительным сравнениям… Стать настолько несвободной и даже не заметить этого… Как хорошо, что ей удалось этого избежать!
- Вы собирались вернуться к резьбе по дереву и начать заниматься в художественной студии.
- Да, хожу. Занимаюсь дома ежедневно. Тёплое дерево, озорной резец, капризные формы… Ну и рисую: карандаш, маслом писать пробую. По картону. Не могу сказать, что вовсе не радует или не интересно: движения в руках стали увереннее, точнее. Только чувствую, наполнить мне всё это нечем.
Университет, курс психологии. Тогда это ещё было супермодно, поступали туда главным образом будущие Черчилли корпоративного управления персоналом, Роммели рекламных пустынь и Эйзенхауэры маркетинговых пространств, а также целительницы семейных недугов и вызволительницы душ из лап детских комплексов и деструктивных отношений… Ах… Ей же хотелось познавать Человека, всё то, что определяет его путь и выбор.
Шумная, быстрая университетская жизнь… Много позже Анастасия пришла к убеждению, что видела и понимала в то время гораздо меньше, чем могла бы. Изучала психологию, но не была внимательна к людям. Однако поняла, как ей казалось тогда, самое важное: свобода – это возможности. А что такое возможности в нашем мире? Деньги, связи, и… внешние данные. Она начала работать над собой. Ведь облик, впечатление очень от многого зависит: макияж и одежда, как смотришь, как двигаешься, как умеешь себя подать… А главное, как себя ощущаешь. И ещё: по-настоящему жизнь меняет только то, что делаешь каждый день, ну или несколько раз в неделю, что диктуется осознанной потребностью и становится привычкой. Фитнес и йога, курсы «make-up» и сетевая шведская косметика, сокурсницы советовались с ней и любили за «душевность», ум и за то, что (это никогда не произносилось, но было прямо написано на их смазливых мордашках!) на её фоне все они были красотки. Анастасии несложно было вводить в свою повседневность дисциплинирующие моменты; она лучше себя при этом чувствовала – не приложив усилий, ничего не добьёшься! Быстро освоила специальную терминологию, записалась в научный кружок, стала подрабатывать переводами. Она уже ощутила первые успехи и видела, что движется в правильном направлении. И тут случилась катастрофа…
- Ну вы уж и скажете – нечем… Бросьте эту безысходность в интонации! Жизнь! Всюду победа жизни. Вы любите жизнь? Что значить для Вас «любить жизнь»?
- Любовь, любовь… Николай Иванович надолго замолчал, задумавшись о чём-то.
Молодой красавец-преподаватель. Леонид Аркадьевич. Ведущий кружок по НЛП. Банально и старо, как мир. Это как если тебя поймали под огромный бронзовый колокол, а потом стали долбить по нему кувалдой через случайные промежутки времени – точная метафора пришла к Анастасии много позже. А тогда тягучая, сладкая и душистая, как лёгкий и первый в году акациевый мёд, болезнь растеклась по венам и то бросала во вспышки высоковольтной активности, то придавливала недельным бессилием и хандрой. И всё зависело от мимолётных псевдокивков и взглядов, едва заметной (и перенасыщенной, как солевой раствор, воображаемым Настей интимным значением) интонации, и от того, как он говорил… с другими. Этими безмозглыми нимфетками.
Временами это было невыносимо. Он был женат, да и «налево» гульнуть был не дурак, а уж возможности-то к этому у него были всегда. Горнолыжник, заканчивающий аспирантуру и прекрасно разбирающийся в искусстве, остроумно и тонко исследовавший любой вопрос - неординарно и как-то… очень ясно. Анастасия занимала себя чем угодно, полюбила шумные компании, вкус и эффект красного вина и безуспешно пыталась воспитать в себе новое отношение к тому, что видела каждое утро в зеркале. Начала писать стихи, но быстро бросила: всё более убеждаясь в бессилии слов, она не могла разрушить или выплеснуть то, что бушевало внутри, ничто не давало освобождения… Как она устала ловить себя на безнадёжных, нелепо-ревнивых мыслях и реакциях, на остро-щемящей (и почему-то такой сладкой) жалости к себе, беспощадно обрубать счастливо-головокружительные мечты и заставлять себя выкинуть из головы, забыть, забыть…
Отпустило только после того, как она пробрела первый сексуальный опыт, на излёте безудержно-пьяной вечеринки уступив полуосознанно жадной энергии одного из «слегка знакомых» юных ловеласов на чьей-то даче, на втором этаже. Не особо привлекательный результат сочетания собственного любопытства и чужой похоти (внутри себя она с яростью и ужасом отвергала тогда любые иные взгляды на это), едким и конгломератным, тяжёлым терпким комком осевший в памяти, отрезвил и напугал Анастасию. Она почувствовала, что это может стать для неё лекарством, которое способно превратится в болезнь более липкую и обманчивую, нежели то, от чего она так хотела избавиться. Ведь и героин предложили поначалу, как средство от морфинизма… Нет, всё-таки это была хирургия, решила Настя, а к хирургии не возвращаются – что отрезано, то прощай! И с удвоенной энергией взялась за психологию.
- Присмотритесь ко всему, что дарит Вам каждый новый день. Ища хорошее, доброе, ведь красота сокрыта во всём… Анастасия улыбнулась. - Раз день наступил, значит, что-то в нём обязательно можно увидеть, понять, сделать… начните с тишины. С воспоминаний о прекрасных местах, чудесных моментах, хороших людях… Выбирая красоту и благодарность, Вы сами не заметите, как Вам захочется начать говорить о них и с ними, захочется как-то выразить… Теперь у Вас появилось для этого время. Да и силы есть – Вы вовсе не развалина какая-нибудь. – Анастасия знала, что после ампутации, будучи списанным по инвалидности из вооружённых сил, Николай Иванович не запил, как многие бы на его месте, а поддерживал форму, делал упражнения, обливался холодной водой.
К последнему курсу у матери Анастасии случился инсульт, и об аспирантуре пришлось забыть, Анастасия думала, что на время, пока мама не поправится. Да не очень-то и хотелось… На кафедре или в НИИ Настя не мечтала оказаться, ей это казалось оторванным от жизни и лицемерным выбором в пользу собственного самолюбия. Считай, тщеславия. А это один из семи… Мама, не весьма религиозная ранее, с параличом приобрела ревностный интерес к церкви, особенно, что казалось дочери вполне естественным в её положении, к обрядовой и чувственной стороне воцерковления. И Анастасия однажды по просьбе матери пришла в заметный из её окна храм, нашла батюшку, согласившегося окрестить больную на дому, и потом нередко присутствовала при беседах новоокрещённой и приходившего к ней по нечастую пору священника. А работать устроилась туда, куда никто не хотел – в службу соцзащиты, со стариками, инвалидами и неполными семьями…
- Наверное, Вы правы, Анастасия Сергеевна. Нужно учиться использовать любые особенности новой диспозиции... возможно, они станут преимуществами, когда овладеешь новыми высотами и увидишь новые рубежи. На самом деле каких-то явных проблем нет. До свидания. – Николай Иванович поклонился, не без некоторого труда (в движениях чувствовалась пока ещё ненадёжная, нежеланная квазиуверенность) поднялся со стула и вышел на костылях через открытую Анастасией дверь в скучный коридор.
Никто ей цветов не дарил, не ухаживал, предложений не делал... Однообразно текли недели и месяцы, складываясь в годы. Всё одна и одна с мамой. И в отпуск никуда не поедешь, хотя двоюродная тётя давно звала летом на дачу под Казанью. Анастасия когда-то так привязалась к её внукам. Она очень хотела семью, детей. Свидания после интернет-знакомств принесли много разочарования и она быстро оставила эти попытки. Она видела их насквозь – нечестных, самодовольных и при этом неуверенных, закомплексованных, обидчивых и очень-очень, просто непереносимо, до тошноты скучных и предсказуемых… А больше ничего и не было. Понемногу Анастасия стала замечать за собой глубинные, становящиеся привычными и даже облегчающе-нужными, как колея для грузовичка, тона отчуждения, нотки зависти и затхлое дыхание самого настоящего уныния в том, как она смотрит вокруг, какими видит мир и людей. Нет, только не это!
Анастасия обратилась к авторитетам, благо, своего брата-психолога долго искать на просторах всемирной сети не пришлось, и литература нужная быстро оказалась на её книжной полке. Любить себя. Вновь быть всегда на коне, быть победительницей. Принимать с радостью и надеждой. Хвалить себя. Дарить себе подарки, воспитывать в себе лучшие качества и верить своей свободе, верить своей судьбе! Очень помогала любимая работа. Она стала в мыслях ласкать словами и взглядами всех, кто к ней приходит, коллег, соседей, и всех вообще, кто попадается навстречу. Анастасия поняла вдруг, что ей просто необходимо стать примером оптимизма и жизнелюбия, чтобы её подопечные верили, хотели идти дальше! И заметила, что с ней стали чаще заговаривать, она стала чаще улыбаться и ей улыбались в ответ.
Возвращаясь однажды вечерними сумерками домой, Анастасия встретила в магазине Ольгу. Недоучившись в университете, Ольга когда-то вышла замуж, но вслед за всепоглощающей любовью и красивейшей свадьбой последовали алкоголизм и безработица мужа, синяки да и совместные уже пьянки, социальный приют для детей и комитет по опеке. Потом Ольга куда-то пропала, а теперь из неряшливой и опустившейся несчастной пьянчужки преобразилась в спокойную, энергичную и смешливую красавицу. Много чего узнала Анастасия от потерявшейся подружки во время прогулки с лёгким, летучим снегом под фонарями. О беспросветном алкогольном дурмане, наркологическом стационаре, суде и разводе, о странном сообществе людей, избавившихся от зависимости и помогавшим другим сделать это. - А давай, приходи в воскресенье на матч! – Глаза Ольги засияли неподдельным энтузиазмом. – У нас встреча с "Валькириями" из ****ска будет. Полгода назад мы им продули вчистую… На льду будет жарко, обещаю! – Ты играешь в хоккей?? – Настя застыла с раскрытым ртом. – Это просто фантастика какая-то, а не игра! Это нереально круто… Иногда мне кажется, что я вообще там живу, в этом ледовом дворце. Я во втором звене, в нападении. Приходи, не пожалеешь! – На том и расстались.
На матче Анастасия окунулась в совершенно новую для себя атмосферу бодрости, честного соперничества, эмоционального единства. Это ошеломило и обрадовало её, как она сообразила, не только новизной и праздничностью, но и чувством неожиданно естественной сопричастности, хотя, казалось бы, никто никого не спасает, ни центнеры зерна, ни тонны угля в закрома Родины не сыплются. Девчонки катались, пасовали и бросали, конечное же, далеко не как звёзды НХЛ, но Настя кричала, прыгала и махала руками так, как будто ничего, кроме действа на льду для неё не существовало. А когда «Уральские ласточки» вновь проиграли, пропустив от «Валькирий» на последней минуте, разрыдалась.
И вот ещё о чём она вдруг подумала. Вот что главное… Именно мера условности и необязательности, выбор, не продиктованный жизненной необходимостью… Она даже читала что-то такое высоконаучное, «о природе наднеобходимой активности», кажется, из этологии*… Игра! Богу тоже нужна игра! Наша счастливая игра! Искусная, радостная, самозабвенная… Не смотря ни на что. Это ли не благодарность Богу, упоение жизнью, какую он дал? Поднимающая над тем, что кажется самым естественным, потому что без этого не обойтись… Вот что, подобно молнии, пронзило и захлестнуло её!
Настя совсем давно и недолго пробовала кататься на коньках, но теперь её было не остановить. Столько заряда было в ней, что главный тренер сразу разрешил ей тренироваться с командой, а также и до и после. Через полгода она уже довольно лихо каталась, понемногу осваивала броски, щелчки и ведение, а также азы командной тактики и взаимодействия. И летом съездили всё-таки с мамой-колясочницей на дачу к тёте, всё оказалось проще, чем напридумывала себе Анастасия. Нужно было просто заранее всё продумать, спланировать, изучить элементы «доступной среды» по пути следования и запастись телефонами служб помощи инвалидам, обеспечения мобильности… А через год состоялась её первая игра.
Понемногу Анастасия стала отмечать, как оживают и углубляются вокруг сцены повседневности, как многого она не замечала, она стала всё успевать и чувствовать спокойствие и уверенность в любой ситуации. Новые подруги вовлекли её в круговорот своих интересов и коллизий, жизнь команды никогда не бывает простой, особенно если долго нет побед, и тут её профессиональный опыт, оптимизм и умение погасить конфликт в зародыше быстро завоевали для неё нешуточный авторитет.
В один из предновогодних дней был трудный матч с «Жар-птицей» из соседней области, «Уральские ласточки» всё-таки выиграли, Насте удалось дать голевой пас стремительной Ольге, а в последнем периоде подправить шайбу в ворота. Это был её первый гол! После победного ликования команды и круга почёта Настя заметила у бортика знакомое лицо.
Со шлемом в руке, растрепавшейся огненной гривой и сияющей улыбкой она подлетела к ограждению. - Николай Иванович? Здравствуйте. Ну, как Вам игра? - Я в восторге! Познакомьтесь, это моя Вероника. – Рядом, держа Николая Ивановича под локоток, тихо улыбалась немолодая, но удивительно ладная, симпатичная женщина с мягкими чертами лица. - Мы уже полгода вместе. А это Лёнечка, племянничек любимый мой! Вполне возможно, вы знакомы, одна специальность. – Из-за спины Николая Ивановича, сначала как бы нехотя, но потом решительно выдвинулся… Да, это был он. – Анастасия? Не ожидал… Вот так встреча. Я и не думал, что женский хоккей это так… красиво.
Тут заиграла громкая музыка, все заспешили к выходам, Николай Иванович придержал легонько руку Анастасии и негромко сказал, наклонившись к самому уху: - Я очень вам благодарен. Вы помогли мне нащупать почву под ногами… ногой (он весело хихикнул), и посмотреть не на себя, а вперёд и вверх. А Лёнечка мой уж год как холостует, его фифа оставила сына и мужа и сбежала в Москву с каким-то местным полуолигархом… Плесневеть уж начал над своей докторской, вот, пусть спасибо скажет, что я его вытащил в кои-то веки. Заметили, как он на Вас смотрел? Ну, до свидания.
Анастасия стояла, и пересохшие губы мешали ей понять, что же она сейчас чувствует. В конце концов, на сегодняшний день это не так уж и важно. Мы выиграли!
___________________________________________
* Этология - научная дисциплина, изучающая поведение животных.