Родившийся от стремления Бога к проявлению самого себя и своих эмоций
How art thou fallen from heaven, O Lucifer, son of the morning!*
I
Просыпайтесь, просыпайтесь! Ночь в набат тревожно бьёт.
Над простором снов вольготно тени мечутся вразмёт…
Тени подгоняет ветер. Искры сыплются в бору…
Неприметно неприветлив свет, летящий не к добру.
Бездорожьем, глухоманью – конь гнедой, седок смурной,
Падший ангел тучи гонит лунно-млечной пеленой.
Частоколом окружённый монастырь иль смирный скит?
Инок молодой смятенный пред иконами стоит.
Тает воск, свеча мерцает, в сумраке иконостас…
Инок тихо исто молит: «Укрепи мя в вере Спас!
Я слабею, будто камень точит каплями вода.
Дух мой призревает семя неизвестного плода.»
Был услышан и отверзлось: «По делам тебе воздам!
Веры нет в тебе… Тернистый страстный путь – ты выбрал сам.
Обрети же крест сомнений, в горне поиска – гори,
Прочь из храма, свою келью ты покинешь до зари.
От меня избранник неба понесёшь для мира свет;
Лёгкости простецкой веры для тебя навечно нет.
Только в битве благородной с тьмой невежества спасён
Будешь ты, и дух твой стойкий будет мною обретён.
За оградой монастырской в храме света твой оплот.
А когда пред мной предстанешь – вновь вкусишь запретный плод.»
Было ли ему знаменье, иль себя в нём убедил?
Он тотчас покинул келью полный бодрости и сил.
Понесла ночь, подхватила, а навстречу из дали,
Нёсся всадник, отступали тени пастырей земли.
Плакал новообращённый, не жалея счастья слёз…
Счастья нервом быть и болью, познавая мир без грёз.
II
Тихо плавилась планета в свете утренней зари,
Свет дышал, и вздохи света освещали изнутри
Клады знаний – порожденье выдающихся умов.
Свет будил воображенье, призывал тех, кто готов,
Вслед за пламенной Денницей быть исчадием грехов.
Несть тяжёлую повинность за желание творить,
Вопреки Творца заветам:
быть рабом и верой жить,
быть покорным господину, добывая потом хлеб,
Тем, кто кутит и смеётся над страданием дулеб**.
Иерей грехи отпустит, - был бы только в вере креп.
Инок, богом отлученный, стал талантливым вельми,
Среди горстки обречённых быть богами и зверьми.
Да частица божьей искры в каждом из таких жива.
Люцифер им дарит светоч***, втихаря гласит молва,
Завлекая себе души для духовного родства.
III
Осень жизни наступала, серебристый иней лёг
На проторенные тропы в даль, где не было дорог.
Время подводить итоги, зёрна ладить в закромах.
Мысль, всё ль верно в моей жизни, замирала на устах.
Беспокойство подвигало к поискам в святых местах.
Все мы возвращались к месту, от которого начать
Был нам знак, где с подорожной была сломлена печать.
Для него там свято место, где Господь определил,
Что нести Ему служенье, ни желания, ни сил
У монаха нет – проникся, - снял обет, освободил.
Многое здесь изменилось: заменён на камень тын.
Крест вознёсся позолотой до сияющих вершин.
От амвона до притвора слышен полносочный бас.
Чудо, - в боковом приделе тех времён иконостас,
Лик не сумрачен, приветлив некогда суровый Спас.
И креста не налагая, молит снова имярек
"Боже, с просьбой припадает к тебе гордый человек.
Гордый знаниями силой, гордый результатом дел,
Что, не требуя награды, был упорен, в меру смел,
Создавал частицу мира, твой используя задел.
Не чурайся и открой мне суть свершившейся борьбы
Лучезарный свет в итоге порожденьем назван тьмы.
Жизнь моя есть лучик света, чуть светлее на земле
Стало. Как же падший ангел обвинён в всемирном зле?
Ты ведь сам витал сначала в повсеместной смутной мгле."
Минул день, звонарь к вечерне с перезвоном отзвонил,
Уж вечернею росою кто-то землю окропил…
Воск печально оплывает, служка гасит лишний свет.
Ночь прошла своей дорогой. Занимается рассвет.
Утомлённый долгим бденьем путник сник, уже ответ.
Кажется ему напрасным, у небесного отца,
Нет нужды, чтоб тратить время на заблудшего жреца.
К выходу, обид взяв ношу, шаркая, пошёл старик.
Монастырские ворота затворились… и возник
В нимбе солнечной короны всем знакомый с детства лик.
"В храме молятся и молят. Как ты мог ответа ждать
На вопрос о божьей воле, осуждая благодать?
Я творец и воплощенье, божий сын, отец и дух.
Даровал тебе сомненье, чтобы Светоч не потух.
Видно место твоё в стаде, чтоб тебя водил пастух.
Знай река моих решений не имеет хода вспять.
Люциферу не вернуться легче сына вновь распять.
...Осуждённый за гордыню он моей гордыней стал,
Я есмь грешен, что осилив не простил и не признал
Свою слабость в своей силе и за то его изгнал."
"Ты, подай мне знак смиренья, - я те сторицей воздам.
Кайся, чти, проси прощенья, обещаю к небесам
Ты на крыльях вознесёшься, а иначе божий суд.
Крылья режут, силу знаний отправляют мне под спуд.
Гордых сбросят и предложат тяжкий благородный труд."
Поклонился старец Богу и пошёл своим путём
Неизведанной дорогой, через топь и бурелом.
Свет неся и создавая в глубине сознанья свет.
Бог предвидел - выбор сделан ранее за много лет.
Люцифер так падал с неба - им пути иного нет.
* Как ты упал с небес, Люцифер, сын утра!
** Даль: дулеб, дулебина, безтолковый, невежа, простофиля, остолоп.
** Толковый словарь Ефремовой: светоч то, что является источником истины, правды, свободы.