***
Не признаюсь в том, что было,
равнодушием гордясь.
Сто чертей и те забылись,
утрамбовываясь в грязь
по крупицам на асфальте,
по кристалликам во тьме,
лишь тогда во всём признаюсь,
когда будет Он во мне
отрешенно и печально
строчкой мысли выводить,
как выводят изначально
окончательный вердикт.
Не признаюсь в том, что было
даже если было всё,
даже если память смыла
имя детское моё...
***
Так редко солнце и так резка боль,
так судорожно и неврастенично
сгорает время, на стене кирпичной
поставив метку, свежую мозоль.
Так мало спится и так много снов
неправедных и неправдоподобных,
таких, что жить, казалось, неудобно,
а умереть ей Богу не готов...
***
выучить то что есть
вызубрить то что будет
прошлым запить заесть
будто готовый бутер
в ранце истёртых фраз
в рюмке волшебных вишень
музыки тихий час:
слушаешь пишешь слышишь
***
Контрольная по снам провалена, но всё же
я с детства был готов к кромешным небесам,
я ощущал рассвет чешуйчатою кожей
и упивался тем, как необычно там,
какой на свете есть потешный бестиарий
загадочных существ: инопланетный - я,
привязанный к столбу, как наш герой Гагарин,
взмахну рукой и вслед помашет мне Земля...
***
уроки снова невыученные
заданные нА дом домой
спешу прибавляю вымученное
где-то заждался и мой
препод по самому высшему
иносказанию слов:
проверочная на слышимость
ангельских голосов
***
в словаре моя личность
бесконечная прорва
относительных чисел
абсолютного хора
с дирижерским диктантом
с иностранным уклоном:
так беседовал Данте
о бессмертии с Богом
***
В коронном зале петербуржских зим
танцует соло удалой Щелкунчик,
и крысы стаей убегают - им
сюжет попался снова невезучий,
нет сдобы вкусной для чужих зубов,
весь мир на ощупь совершенно плоский.
И гибнет в танце вечная любовь,
и умирает в музыке Чайковский...
***
на линии жизни отметины смерти
которую я пережил
не отрицательный - мерцающий резус
из крови и лимфы чужих
пришельцев охотников за головами
на взбитой перине тоски
привыкших кидаться и жалить словами
в последнем капкане строки
прослушивать время без звука и пауз
застывшего в камне резца
которым Медуза горгона слепая
готовит начало конца
***
Море меняет цвет.
Звёзды меняют небо.
Будто я в мире не был
Господи знает где.
Автор меняет стиль.
Слово опять в начале.
Стало чуть больше чаек.
Что-то я пропустил...
***
Иное в зеркале лицо,
а вроде бы моё:
скажи мне, зеркальце, в лицо -
моё иль не моё?
Иное зрение в лучах,
в зрачках морская соль -
нерастворившаяся в снах
мучительная боль.
Иные чувства и стихи,
пришедшие на ум,
иные смертные грехи
высокопарных дум.
Но так же молится, своё
перекрестив крыльцо...
Разбилось вдребезги моё
не зеркало - лицо.
***
Не ночь, не лето, не Шекспир,
но явный признак зимней спячки.
Опять душевные болячки,
когда плевать на внешний мир.
Ущербный видится сюжет
в моей комедии и драме -
тот глупый сон о чём-то малом,
когда на кофе денег нет.
И безответная любовь.
Бродячий цирк на сцене этой,
и если вдруг случится лето,
ах, если вдруг приснится лето,
я буду просто не готов...
***
Перепишись перенесись
На клавишах снег и дождь
Дрожит разбухая ночная высь
Под пальцами та же дрожь
Перелистай всего себя
Перебесись вконец
Ты слышишь как черти в мошне вопят
И к Богу спешит гонец
Перемудри пересмотри
Трансляцию передач
На коже вскипает раствор зари
Линчует луну палач
Переобуй перебинтуй
Израненное крыло
Ты вышел из неба ловить звезду
И время твоё пришло
***
Грешил на левой стороне
правостороннего движенья,
а солнце плавилось в окне
безликим светом отражений,
как-будто сонный светофор
опять увёл сознанье в дебри
и пешеход стоит на зебре
в оцепененьи до сих пор...
***
Здесь високосное высоко,
почти как солнце, третий глаз,
открывшийся от снов Востока,
от чувства, что в последний раз
тот день сойдёт за светлый праздник
для созидательной души.
Уже давно явился всадник
без рук, без ног, без головы
и без затейливых вопросов
в математической игре:
теперь и образ високосный,
и упоителен мой грех,
и ничего, что, знаю, лишний -
всему родившемуся в срок
свой разукрасит потолок
своим творением Всевышний...
***
А в зеркалах разброд, разброс, разщель,
застывшей лавы внутренняя цель -
перемудрить, перетолочь в реальность
душевный всполох, он же ненаглядность,
привычный взор, теряющий узор,
но память остаётся до сих пор,
не отражая, но вбирая тени,
которым эта геометрия до фени,
им главное с виновником совпасть,
удерживая зрительную власть
без сожалений, без изображений
портретов, пейзажей, отражений.
***
Ещё тепло, но минусы не ждут,
на то и черти, чтоб черту чертили,
преумножая высшую нужду -
и хоть бы за страданья заплатили.
Ещё светло, но ночь съедает свет,
по капельке облизывая небо
до зеркальца, в котором меня нет.
Рисунок на планшете чёрно-белый
замкнёт собой холодный период,
развеет страх далёких расстояний,
когда добра от памяти не ждут,
а только обнулённых состояний.
На то и черти, чтобы был чертёж
разлучницы-любви демисезонной.
Уже мороз и радио не врёт,
что позвонИть, ей Богу, что позвОнит...
***
Теперь лишь вира или майна,
и взгляд лихой на небеса -
там золотые паруса
и удивительная тайна
других инкогнито предметов
по нашей жизни выпускной -
подсказки больше ни одной
и никаких тебе советов,
как быть, как плыть навстречу ветру,
поднять ли снова якоря.
А вдруг действительно пора
сдавать контрольную по смерти..?
***
Растают нити между строк,
подшитый календарь лохматя.
Не запасешься словом впрок,
пока моя седая память,
столкнувшись с голосом чужим,
предупреждением Господним,
опять считает миражи
смешным подарком новогодним.
И звон бокалов как всегда,
и непонятная усталость,
и рифма та, что мне попалась -
с небес упавшая звезда...
***
Приснится же такое: Божий дом,
сонм ангелов, спешащих на прогулку,
и что-то мимолётное потом,
пришедшее буквально на минутку,
но так и не сумевшее уйти,
покинуть мою скромную обитель...
Я начинаю новые стихи
и понимаю, что мне это снится:
и старый дом, и ангелов толпа,
кружащихся вокруг меня буквально,
чтоб ничего другого не осталось,
как в это сновидение попасть...
***