...и выпита и опустошена,
февральская сумятица и смута,
в границах дня плывёт стационар
больницей отягчённый. по минутам
читаешь голубые небеса,
хрустит снежок под пяткой санитара;
течёт слеза – холодный конденсат,
по щекам стёкол. это смерть и старость
идут неспешно рядышком вдвоём:
тяжёлые, уставшие, немые;
покажется, что их переживём,
отдав на откуп радости земные.
и трогая вечерний стылый снег,
продрогшая присяду на дорожку,
где слабая вода остывших рек
всё капает и капает в ладошку...