То что снится нам - обрекает на страдание,
А я лишь образ мёртвых, хладных снов.
Ты рисовала на мольберте души моей слогания,
Рыцаря в ржавых доспехах, защитника от сов.
Затаив дыханье, забрался в душу, вырвал сердце,
Уничтожил сомнения в любви и сделал вечность,
Увидел я забвенное, вымощенное светом в дверце,
Позабыв навеки про устои западной любви, скоротечность.
Ведь этим существом, являюсь далеко не я,
Тот лик - совсем ни отражение, ни копия,
Тот лик – жалкая пригретая давно уже змея,
Тот лик – боль и одиночество серого – фобия.
Испаряются в снегу мои следы, лучшими традициями,
Удары, кровавые подтеки, кончаются предложения и слова.
Мечты девчачьи или детские ощутить себя Фелициями,
Дорога ядовитой смерти, на этом кончается глава.
Рука, что честь имела касаться твоих бёдер,
Стала жалким зрелищем и для вульгарного чистилища.
Пытаясь не раз обжечься, пламенем лавовых вёдер,
Испепелилось моё тело, и чиста моя душа.
Я продавал тебя, который раз, покупая миры,
Лишь бы из памяти стереть, твои очертания,
Твоё дыханье, твои сны, твои приходившие образы,
Лишь бы скрыть, своё в себе разочарование.
Ведь мёртвые, никогда не имели и карманов,
Но так же вопроса : «Потратить всё куда?».
В попытках соединения чувств, теряемся среди дурманов
И вновь получается боль, беда или белиберда.