Шероховатостью огреха
в солдатском боевом согреве,
с краюхой неба пополам
стократное эхо.
Судьбы велением каким
себе усердие запретим,
волю самого простого?
Слышать: «твой», «а я твоя»,
когда знамением скрестим
ветвь сирени.
Если бы смех, мы на войне,
Рус-юдофобе.
Крысы в тылах,
что дано мне?
Поэта скелет,
кривая ось в колесе,
воля хрустальной слезе.
В непроницаемой мгле
изморозь всем.
От пыли, ветра защити,
солдатский быт, он повседневен.
Бесславная, она придет,
погасит свет,
еще согнет,
белесым глазом не моргнет.
А этот бой необратим,
хотим того иль не хотим,
иначе, а какого?
Тебе, тебе, любовь моя,
тобою спим, тобой поим.
Ветвь сирени.