Ей было целых тринадцать а ему всего двадцать
Он считал себя ее учителем
а ей мучительно хотелось целоваться
Они гоняли на мотоцикле читали Маркеса
За ним летели желтые бабочки но они их не замечали
и еще кое-кого за его плечами
В то лето они были беспечны и беспечальны
В ее тринадцатое его двадцатое лето город раздавал электричество
зашкаливало его количество уши закладывало в шлеме мотоциклетном
Город лежал у ног пахло полынью пылью каникулами и ленью
мама ей наконец разрешила завести щенка эрделя
они как по волнам по этому лету плыли точнее летели
Иногда мне кажется что если бы ты дожил хотя бы до тридцати
то как я стал бы циником
Да у нас было по-разному но вспоминаются в основном радостные моменты
Но у тебя был мотоцикл а если в первом акте в гараже стоит мотоцикл
то не факт что лав стори закончится хэппи-эндом
После аварии после смерти
его мать превратила квартиру почти что в музей
звала в гости его друзей
Девочка приходила, забиралась с ногами в его кресло
сама себе сто лет одиночества
Все вдруг стало неинтересным и не верилось что волшебство закончилось
Читала Маркеса листала атласы мечтала о цветке забвения волшебном лотосе
Перебирала его вещи надевала его очки
И летели летели летели желтые бабочки
Девочка прогуливала уроки
слушала рок и всегда носила при себе лезвие «Нева»
Ей тогда в основном на все было плевать
Она была готова чему угодно, но только не к жизни
Но упрямо отстаивала свою независимость
К своим двадцати она стала медсестрой и пыталась спасти всех кого можно и кого нельзя было спасти
Днем на лекциях ночью опять дежурство в реанимации с восемнадцати до девяти
Делала все чему ее научили врачи держала за руку шептала:живи
В этом не было смысла но было много любви
щедро раздавала последние шансы тем кто мечтал вырваться из реанимации
Летом улицы города заполнили влюбленные парочки
А за ней летели желтые бабочки
летели желтые бабочки