СЫН ПОЛКА
юмореска
Вера Васильевна, буквально влетела в квартиру и, не закрыв за собой входную дверь, с порога закричала, размахивая какой - то бумажкой,- Володя! Володя! Письмо пришло от Министра обороны! Разрешили! Разрешили! Собирайтесь! Пошли скорее в военкомат! Гена, а, ты, что сидишь? Скорее собирайся! разрешили,- она размахивала почтовым конвертом в воздухе, причитая,- Господи,- начала часто креститься,- да, услышал наши молитвы. Господи! Услышал, помог, уж, сколько писем написали? Кому только не писали! Господи! Услышал! Помог! Спасибо, тебе Господи! Гена! Володя! Да, шевелитесь вы, наконец - то! А, то, не дай то Бог,- Вера Васильевна была тучная женщина, маленького росточка, средних лет и словно колобок катилась от не запертой входной двери в комнату и тонкий голос её, валдайским колокольчиком, звенел на всю квартиру.
Юноша, при первых же словах матери, словно резвый воробей, буквально слетел со стула и подбежал к ней, пытаясь выхватить заветное письмо из рук матери.
Женщина, всё размахивала конвертом, уже увидев сына, не перестала громко кричать,- Володя! Володя!
- Наконец - то! - юноша, всё – таки выхватил у неё письмо. А она, всё не переставала причитать, потешно размахивая руками,- да, давайте - же, собирайтесь скорее! Володя! да, что ты копаешься?
Генка, спешно развернул бумагу и жадно впился глазами в содержимое.
Он выглядел школьником старших классов. Хрупкое телосложение , при росте сто двадцать сантиметров, постоянно бледное, худенькое, заострённое к низу слегка вытянутое личико и постоянные синеватые пятна под глазами, похожие на синяки. Редкие, светлые, мягкие волосы покрывали его голову.
Из комнаты, выходил не большого роста, худой мужчина, сразу, на ходу протягивая руки, что бы обнять сына.
- Ну, наконец - то! Дождались!
- Давайте, давайте,- торопила Вера Васильевна. Скорее! Собирайтесь!
И, действительно, им всем, было чему радоваться.
Ведь в это время, считалось позором, если взрослый ребёнок по какой - то причине не пошёл в армию. Или считался дефективным. Да и девчата, сразу сторонились таких парней.
Девчонки, под стать ребятам, как и положено, хранили невинность до брака. И проводить, а потом дождаться своего парня из армии, было, обычной нормой.
Моральный облик, советского человека, считался, наивысшим достижением Советской власти. Правда, бывали, всё – таки случаи.
Вон у Генки, в восьмом классе, Люська - самая красивая девчонка, родила, так их, всю семью, вызвали в райком комсомола. Так затаскали! То – райком комсомола, то райком партии, то всякие комиссии. Каждый день. С утра до вечера. Так и пришлось, бросить квартиру и всей семьёй уехать. Так, до сих пор, никто не знает, где они находятся. Ни слуху, как говорится, ни духу.
В военкомате же им всем постоянно показывали постановление, в котором говорилось, что; рост, ниже ста сорока сантиметров, призыву в ряды вооружённых сил, не подлежит.
Но, Вера Васильевна, как и вся родня, были настойчивы и неугомонны.
Писали письма во все инстанции, вплоть до Министра обороны. Официальный ответ, от которого, с жадностью и читал сейчас Генка.
На призывной пункт, для отправки в часть, по месту службы, Генку провожала вся родня, человек тридцать и каждый высказывал свои наставления и пожелания новоявленному призывнику.
На призывном пункте стоял невообразимый гвалд, сливающийся с музыкой различных музыкальных инструментов.
Но! Тут, из громкоговорителя, громко раздалась команда,
- Строиться!
Провожающие, наспех целовали призывников. Девушки и женщины, кто то плакал, а кто то весело смеялся. Мужчины и парни давали последние наставления.
Колонна медленно выстраивалась.
Рядом с Генкой, встал высокий, плотный парень, которому Генка, при его росте сто двадцать сантиметров, был чуть выше пупка.
Парень, взглянув с высока на щуплого паренька, тут же с улыбкой выпалил, - о ! Сын полка!
Окружающие, в строю, оглядываясь, громко захохотали. Со всех сторон послышались реплики,- точно, сынок!
Так, с первого дня, за Генкой закрепилась обидная для него кличка - "сын полка".
Ещё в поезде, в плацкартном вагоне, все призывники, между собой, переговариваясь, гадали,- куда же их везут? В какие войска попадут? Кто то говорил, что у него направление, непосредственно в спортивную роту, кто то говорил, что писал в военкомате, что бы его направили в пограничные войска, а кто говорил, что писал, что бы ,только в десант. И так, всю дорогу, пока двигался поезд, эти домыслы и догадки не прекращались ни на минуту. Все делились съестными запасами, с которыми можно было всей этой команде, жить не один месяц.
...и вот, наконец то, конечная станция.
- Ребята, Свердловск,- прозвучал чей то голос.
- Выходи строиться!- прозвучала команда.
Кто с чемоданами, кто с рюкзаками, юноши выстраивались в не ровную колонну вдоль трёх вагонов, напротив которых стояли Уралы с брезентовым тентом.
После бани и построения, перед строем ходил старшина и причитал с сильным украинским акцентом ,- ну бог дал,- да где же мне взять то на вас,
одёжу то? Он вопросительно смотрел на двоих пареньков.
- Вот, тоже мне, Штепсель и Тарапунька!- шеренга, дружно засмеялась.
- Ладно, пока так идите. Встать в строй! Толпа, ещё громче, дружно зогоготала.
- Цыть! Отставить смех! - грозно скомандовал старшина.
Пока не привезли обмундирование, Вовка, так звали огромного парня и Генка, поочерёдно, стояли в своей гражданке, у тумбочки, дневальными. Лишь, к концу карантина им привезли с центрального склада Уральского военного округа форму, но, двое суток ещё, каптёр роты, поочерёдно примерял, шил, ушивал, надставлял, пока, молодые солдаты приняли надлежащий вид воинов.
Зима на Урале суровая и снежная, термометр показывал, минус сорок четыре, а высота сугробов достигала до ста двадцати - ста пятидесяти сантиметров.
И вот настал день, когда первогодки, пройдя месячный карантин и приняв присягу, отправились на службу, в свой первый караул.
Начальник караула - капитан Голубев, стоял напротив Генки и испытующе смотрел на него.
Наконец, после долгого молчания, он выдавил из себя,- и где ж это тебя такого откопали? Тулупы то, все пятого размера, вон на него, пожалуй,- он показал на Вовку,- они, в аккурат. М - да,- многозначительно покачал головой капитан,- чё, думают?
На периметр, Генке пришлось надевать то, что было в наличии.
Очередной часовой, выходил с разводящим, из караулки и пока разводящий говорил свою заученную по уставу, не мудрёную речь, предыдущий часовой, выходил из стоящего колом, замёрзшего тулупа, а очередной часовой, входил в него и застегнул на единственную пуговицу и повесив на тулуп автомат, начинал движение.
Лижнёвка, по которой, двигались с интервалом семнадцать минут часовые, напоминала в глубоких, уральских сугробах, своеобразную траншею.
Как "сын", прошёл в замёрзшем тулупе пятого, последнего размера, по этой траншее три круга, история об этом уникальном случае, умалчивает, но в четыре утра, на периметре прозвучала длинная автоматная очередь и в караулке раздалась громкая команда начальника караула,- караул, в ружьё!
Солдаты, наперевес с автоматами бежали по периметру, обгоняя, по времени идущих часовых и тут, уральская тайга разразилась громким, не смолкающим хохотом. Солдаты, падали в глубокие сугробы и ухватившись за животы, громко хохотали, увидев эту картину;
Вася Котов, старослужащий - дембель, выпрыгнув из своего тулупа, с испуганными глазами, поднимал замёрзший тулуп, в котором был "сын",то с ног на голову, то с головы на ноги, не понимая, кто, где мычит и не обращая внимания на хохочущих солдат. Вот, наконец то, потный, заорал,- чё, ржоте! Помогите!
Двое смеющихся воина, подошли, поставили на попа тулуп, расстегнули пуговицу и из него, в верх ногами вывалился и упал на голову, плачущий"сын".
Только позже, уже в караулке, под неумолкаемый хохот, выяснились все подробности произошедшего случая.
Вася согласно расписания, шёл на периметр за Генкой. На улице мела сильная метель. Валил снег.
При обыденной караульной службе; два часа, на посту, два часа, бодрствуешь, два часа спишь. И к утру, при таком регламенте, очередной часовой, уже на "автомате", со сна, буквально ещё спящим, брал автомат из пирамиды, проверял, как положено оружие, выходил из караулки, входил в замёрзший тулуп и порой, с закрытыми глазами, автоматически продолжал движение по лижнёвке – «заснеженной траншее», лишь окончательно просыпаясь, на втором, третьем посту.
И, вот!"Сын", полусонный, таща на себе непомерный груз огромного тулупа, едва пройдя третий пост, наступил на волочащуюся пОлу огромного тулупа и упал.
Упав в узкой, снежной траншее, он, побарахтавшись, безмерно уставший, в тепле, мгновенно уснул.
Метель быстро, равномерно заметала уснувшего часового.
Вася, выйдя таким же образом из караулки через семнадцать минут, идёт по лижнёвке – «траншее» и спит.
Во! Часовой!
Надо бдить службу! А, он, подцец, спит!
Идёт, понимаете ли! И, спит!
Таким образом, волочась с закрытыми глазами, и наверное, ещё видя приятные сны о своём скором дембеле, наткнулся на уже припорошенный тулуп и упал.
Вскочив на ноги и увидав перед собой запорошенный тулуп, А парень он был, честно сказать, трусоватый, он, с просонья, и со страху, моментально покрылся холодным потом, выскочил из своего тулупа и сорвав оружие с предохранителя, дал длинную очередь, мгновенно выпустив весь магазин.
Бросив автомат, он начал поднимать замёрзший тулуп на попа.
"Сын",проснувшись от движения, невнятно что то промычал.
Вася, не поняв откуда издаётся звук, перепуганный, начал его переворачивать наоборот, за этим занятием и застали его подбежавшие солдаты караула.
После этого случая,"сына",в караул больше не посылали.
Его направили на кухню, где через короткое время по прибытии на кухню, с ним произошёл ещё более комичный случай;
В роте, водилось такое не писаное правило; повара – ночная смена, вываренные мослы, из бака, отправляли с дежурным нарядом из караула в караулку. Как правило, в такой наряд, за ужином, ходили старослужащие.
В эту ночь дежурным поваром был "сын".
Утром, на утренней поверке,"сына" в строю не оказалось. В помещении роты его так же не обнаружили. Командир взвода, проводивший поверку, сходил, доложил по инстанции и рота направилась на завтрак.
Как всегда, цепью по одному рота зашла в столовую и все сели на свои места, но, столы были пусты.
Командиры отделений - сержанты,скопились в недоумении у раздачи,но...кухня была пуста.
Ни дежурного повара, ни - ко - го...
Сержанты прошли в помещение варочного зала, и начали открывать по очереди все котлы.
Открыли последний котёл.
На дне сидел и спал "сын", от него дурно пахло и тут...на всю столовую разразился взрыв дружного хохота.
Лишь после, выяснилось; дежурный наряд, пришёл из караулки за ужином и выяснили, что "сын" - дежурный повар, выварил мослы и выбросил их в мусорный ящик, как этого требовала инструкция.
По не опытности, он, прокопался и кашу в вываренный бульон бросить не успел. А, так как дело происходило ночью, "старики",пришедшие за ужином, не застали ни готового ужина, ни, тем более "мослов" и они, забрав сваренное мясо, без каши и обругав "сына",посадили его в пустой котёл и закрыли, где утром его и нашли.
И, после этого случая, Генку отправили в хозяйственный взвод, а провинившихся, «стариков», на губу.
Так, Генка, дослужил в хозяйственном взводе до своего увольнения со срочной службы. Выращивал и воспроизводил свиней, за что, от командования, получал постоянно поощрения и уволился в запас в звании ефрейтора.
30.01.2019 г.